Бедный бот

Идёт чилка грустная по лесу. Вдруг видит, на поляне пенёк, а на пеньке сидит пинтус. Никогда раньше чилка не видала таких.

«Ты чего тут сидишь?» — спросила она монстра.

«Я совсем один на всё белом свете» — жалобно ответил пинтус и неожиданно профлапировал.

«Ты умеешь флапировать?!» — обрадовалась чилка и от радости тоже флапирнула пару раз.

Посмотрели они друг на друга радостно и зафлапировали возле пенька. Счастлива была чилка, что нашла друга, такого же одинокого, но тоже обладающего таким редким умением.

«А ещё я умею муртовать!» — похвастал пинтус.

«Чего?! — скривилась чилка — Что это за дрянь такая?»

Пинтус раза три муртанул для демонстрации.

«А ты так умеешь?»

Не поняла чилка, в чём заключается уникальная способность пинтуса и рассвирепела: «А ну, иди отсюда, дурак!»

И прогнала вруна, крикнув ему вслед: «Придумал сам себе невесть что, и мне мозги пудришь!»

Глава 10. Лицедел

Системное сообщение: уровень «Мёртвый лес», локация «Лагерь старателей»

На крыльце хижины стоял мужчина средних лет с аккуратной бородкой в виде подковы и без усов. Одет он был несколько странновато для этих мест: поверх обычного старательского комбинезона был нацеплен большой жёлтый бант, а на голове лесного франта красовался оранжевый берет.

— Привет, жулик! — дружески поприветствовал он Альгарда. — Штанишки не обмочил в Перелесье?

— Привет, Мордодел! — в тон ему ответил мой напарник. — Твои рейтузы, видать, постоянно мокрые. Рядом совсем живёшь… Не страшно?

— Я, считай, через день в Перелесье хожу, — усмехнулся Лицедел. — Привык. Мне материалы нужны.

Он кивнул в сторону небольшого дровяного сарайчика, вдоль которого была натянута бельевая верёвка. Там на прищепках болтались плоские человеческие лица. Эйна вздрогнула.

— Привык к чему? К мокрым рейтузам? — не унимался Альгард, но Лицедел резко сменил тему:

— Давно из Отстойника?

— Позавчера сбежал.

— Ясно. — Лицедел отреагировал настолько равнодушно, будто побег из Отстойника был чем–то совершенно заурядным.

И тут он переключил внимание на нас с Эйной.

— Что за благородная леди к нам пожаловала? — витиевато поинтересовался он, светски улыбаясь.

— Это Эйна из кружка юных мичуринцев, — немедленно ответил Альгард. — Она тебе физиономий может целую грядку вырастить. Не нужно будет в Перелесье штаны марать…

— По–моему, у Эйны есть язык, и она сама может ответить, — заметил Лицедел и, подойдя к нам, склонился к руке девушки и поцеловал.

Наша спутница покраснела и резко выдернула руку.

— Бандит? — спросил он меня, даже не удостоив взглядом.

— Старатель, — буркнул я. Не по нраву мне пришлось поведение этого франта.

— Ну–ну!

Я собрался уже ответить что–нибудь дерзкое, но наш балагур снова влез в разговор:

— Слушай, Фейсмейкер, а ты чего так вырядился? Меня встречаешь? Думаешь, я тебе должок прощу?

— Денег сейчас нет.

— Я натурой возьму, — снизошёл Альгард. — Видишь этого парня? Подштукатурить нужно…

— Бандита? — уточнил Лицедел, которому, похоже, я тоже не глянулся.

— Старателя! — В голосе напарника послышались нотки раздражения. — И будем в расчёте.

«Фейсмейкер» понизил голос и о чём–то спросил моего напарника. Тот тоже шёпотом ответил, и между ними завязался бурный спор на пониженных тонах.

— Мне идти надо, — напомнила о себе Эйна.

— Я провожу до телепорта, — тут же предложил Альгард, спохватившись.

— Нет, меня Ледогор проводит, — возразила наша спутница.

Балагур поперхнулся, удивлённо выставился на меня и неопределённо хмыкнул. Эйна попрощалась с ним и с лицевым художником, и мы с ней отправились к телепорту, связывающему лагерь старателей с Плоскогорьем, где обитали свободные фермеры.

— Магну отдай ей! — спохватившись, проорал Альгард мне вслед.

— Не надо, — ответила за меня девушка. — Возьмите себе, вам нужнее. Она мне у фермеров без надобности.

Некоторое время мы с Эйной шли молча. Потом она не выдержала и заговорила первой:

— Что ты вцепился в дробовик? Расслабься, мы на территории лагеря. Тут нет монстров.

Я послушно закинул оружие за спину.

— И вообще оно здесь не стреляет. Лагерь ведь, — продолжила свою мысль девушка.

Мы снова некоторое время шли молча.