Набиваемся в мамину «Максиму» так, как и следует набиваться подросткам в родительскую машину. Майкл и Николь располагаются сзади. («Твоя попка такая удобная, – говорит Майкл. – Жаль, что не можешь на ней сидеть. Погоди-ка…») На ней – крохотная футболка, подчеркивающая то, что в ванне в глаза не бросалось. Другую половину заднего сиденья занимает Бак, Хлоя устраивается на нем и кладет голову на колени Николь, бормоча, какая та хорошенькая. Мы с Майклом встречаемся взглядами в зеркале заднего вида. Одобрительно киваю ему: мол, да, она очень хорошенькая. Он важно кивает в ответ. Кристин садится рядом со мной. Я завожу двигатель.
«Жаль, что это автомат. Если бы был рычаг переключения передач, ты мог бы словно невзначай прикоснуться к ее ноге. Она бы это отметила, пусть и подсознательно».
Сама идея приводит меня в ужас. Опускаю стекло. Холодный ночной ветер врывается внутрь, не давая мне уснуть прямо за рулем. Дом Финдерманов остается в прошлом. Часы показывают тридцать семь минут четвертого. Мне казалось, что уже больше. Но устал я зверски.
«Могу простимулировать определенные участки твоего мозга, чтобы прогнать сон».
«Ретикулярную формацию. Она проходит вдоль оси ствола головного мозга».
«Ничего сложного. Направлю туда определенный электрический импульс, побуждая выработать норадреналин. Ты испытаешь страх и сразу взбодришься».
Ничего не чувствую. Однако мои глаза мигом распахиваются и больше закрыться не пытаются. Я еду быстро, но все под контролем. Удивительно, с какой скоростью я могу ехать! Бросаю взгляд на спидометр. Всего пятьдесят?..
«Не отвлекайся!»
Вздергиваю голову. Навстречу несется пожарная машина. Мельком замечаю сидящих в ней людей, спокойных и крепких, а потом в зеркальце заднего вида от них остаются лишь красные огоньки. Вскоре исчезают и они.
– Господи!
«Сколько раз можно повторять?! Не “Господи”, а…»
– Дерьмо!
– Может, музычку послушаем? – начинает нудеть Майкл, подаваясь вперед.
– Нет. Мне нельзя отвлекаться.
– Это потому, что ты раньше никогда не водил. – Майкл пьяно гогочет.
«Он прав».
– Водил бы – знал, что музыка помогает… – Майкл протягивает компакт-диск.
– Нет! – протестует Николь. – Только не рок!
– Отвали, Майкл! – Отталкиваю его руку, не выпуская руля.
«Осторожнее, не нервничай. И что еще за “отвали”»?
– Не хочу я ничего сейчас слушать!
Эа-а-а, эа-а-а, эа-а-а! Мимо на полной скорости проносится еще одна пожарная машина. Мы едва не сталкиваемся. Она виляет, прижимаясь к обочине. Народ тут же умолкает. Моя ступня застыла на педали акселератора, держу безопасную дистанцию между нами и пикапом. Поворачиваюсь к Кристин:
– Ну так как? Порепетируем?
– Подай реплику, – механическим тоном отвечает она, скрестив руки на груди, перетянутой ремнем безопасности.
Сам я ремнем не озаботился.
«И правильно».
– Ну же! Подай реплику! – повторяет Кристин.
– Э-э-э…
Пытаюсь припомнить сцену с Паком.
«Это ловушка».
– Не можешь? Все верно. Лизандер не говорит с Паком. Вообще. Поэтому лучше следи за дорогой.
– А-а-а.
Следующие десять минут никто не произносит ни слова. Кристин молча показывает дорогу к ее дому. И вот мы на месте. Останавливаюсь как можно непринужденнее.
– Джереми…
– Что?
– Ты не мог бы проехать немного вперед? Иначе мне придется высаживаться прямо в мусорный бак.
И действительно, у дома в ожидании мусорщиков, которые появятся примерно через час, стоят пластиковые контейнеры.
– А, ну да.
Проезжаю еще малость.
– Так нормально?
«Проводи ее».
– Я тебя провожу.
Кристин молчит. Ставлю машину на нейтралку и выхожу. Кристин уже идет по краю газона к дому. Топаю за ней, потирая руки. Холодно-то как!
«Стой! Здесь датчики движения. Один шаг на газон – и тебя осветит мощным прожектором».
Опускаю занесенную было ногу.
– Кри…
«Потише. И вместо “с” говори “ш”, будто шепелявишь. Звук не такой громкий».
– Э-э-э… Криштин, – шиплю я, чувствуя себя полным идиотом, – я тебе позвоню… м-м-м… шкоро.
– Ты, главное, води получше к тому времени, – отвечает она, предусмотрительно выбирая слова без «с», отворачивается и идет к дому.
«Кремень, а не девочка».
Смотрю ей вслед. Попа, ноги и руки, растворяющиеся в черноте ночи. И почему она такая неотразимая?
«Потому что женщины рожают детей».
«Они вас мотивируют. Сказал бы даже, дают вам определение. Делают вас людьми».
Плюхаюсь на водительское место.
Впервые слышу, чтобы СКВИП смеялся. Звучит жутковато. В вашей голове смеется Киану Ривз? Поздравляем: вы – шизик.
До самого дома Хлои все молчат. Тепло прощаюсь с ней и Баком (Хлоя чмокает меня в щеку, Бак пожимает руку). Майкл с Николь вольготно растягиваются на заднем сиденье. Подъезжаем к моему дому, и я с ужасом вижу, что в кухне светится окно. Либо отец просто забыл погасить свет, либо до сих пор смотрит исторический канал («Тайны нацистов», «Нацисты и оккультизм», «Последние нацисты Гитлера»). А может быть, поджидает блудного сына, гневно сжимая кулачищи. Отец никогда меня пальцем не тронул, но я угнал материнскую машину. Что же делать?