Be More Chill [Расслабься]

Воскресенье, вторая половина дня. Я в гостях у тетушки Линды. У меня в заднем кармане лежит список ценных «крупяных кукол», за которыми я, собственно, и явился. Там же – потрепанный и исчерканный «Список унижений» (пятница выдалась паршивой, зато я выяснил, что любимая группа Кристин – «Портисхед», и мы немного потрепались об этом, поскольку Джейка на репетиции не было). Терпеть не могу свою тетку, однако, как ни крути, мне нужны деньги. Это плохо, но так уж получилось.

– Входи, входи! – Тетя Линда втаскивает меня внутрь.

Она – мамина сестра. Рэя, ее мужа, дома нет. Он пашет пожарным наблюдателем в Монтане. На его месте я тоже предпочел бы жизни с тетей Линдой куковать по десять часов в день на высокой башне и обозревать леса.

– Ах ты божечки! – квохчет она.

Жужжание, потом громкий щелчок! Тетя Линда фотографирует, как я топаю по ее кухне.

– Вот он, вот он, наш мастер на все руки!

Щелк! У нее есть фото, на котором я блюю, фото, на котором я, совершенно голый, писаю в бассейн… И все их она вывешивает на холодильнике.

– Племянничек мой золотой! Хочешь персичек?

– Нет, спасибо, тетя Линда.

– Ладненько. Скажешь, когда захочешь.

– Обязательно. Ну, я наверх?.. – стою, качаясь с пятки на носок.

– Господи, Иеремия! Даже не поговорив по душам со своей любимой тетушкой? Я ведь уже почти старушка, мне все-все-все хочется знать. Как твои дела в школе? Как дома? Как поживает твой красавчик папаша?

Тетя Линда берет табурет, а мне кивает на пластмассовый ящик, на котором в данный момент развалился ее кот Хиросима.

– Ну давай, давай рассказывай!

Обреченно опускаюсь на ящик. Его перекладины врезаются в ягодицы.

– Тетя Линда, я ненавижу школу.

– Да неужели?

– Ага. Дело в том, что я – лох, и девчонки не хотят со мной встречаться. Вот, собираюсь приобрести суперкомпьютер. Он будет сидеть в моей голове и объяснять, как стать крутым.

– О господи! – тетя Линда машет на меня руками, ее рыжие волосы колышутся в приглушенном занавесками свете. – Ну и шутник же ты, Иеремия. Не думал о карьере комика?

– Нет.

– Мой муженек – помилуй, Господь, его тощую задницу, куда бы ее ни занесло – сделался бы самым кошмарным стэндап-комиком в мире. А вот у меня бы дело пошло.

– Ага.

– Впрочем, мой поезд ушел. – Тетя Линда улыбается. – У тебя девочка есть?

– Нет.

– Как же это ты? Ну-ка колись, Иеремия.

– Даже не знаю. Можно я пойду чистить водостоки?

– Успеется. Давай лучше обсудим, почему ты до сих пор не завел себе девчонку.

– А давайте не будем?

– Фу ты, ну ты, какой гордый! – Тетка встает и вытаскивает из-за холодильника длинный железный прут. – Вот я сейчас тебя!

И она принимается тыкать в меня прутом! А если на нем столбнячная палочка? Вскакиваю точно ошпаренный.

– Ну, тетя Линда!

– Да ладно тебе, я ж шутя.

Еще раз ткнув в меня железякой, она опирается на нее, словно пигмей – на копье.

– Тетя Линда, мне пора браться за работу, правда.

– Хорошо, Иеремия, иди уж.

Выхожу из кухни. Тетя напоследок снова тыкает в меня шестом. Взбираюсь на второй этаж. Воняет скисшим молоком. Раскладываю хлипкую стремянку, прикрученную к потолку болтом, проржавевшим, наверное, еще в пятидесятых, и лезу через люк на чердак.

– Ну как? Взобрался? – орет снизу тетя Линда, продолжая сжимать свое копье.

Ее запрокинутое лицо напоминает непропеченный блин.

– Ага.

– Хорошо. Ты ведь знаешь, что нужно делать?

– Убрать опавшую листву из водостока.

– Да-да! Вымети ее оттуда. И не шали там, будь хорошим мальчиком!

Тетя потрясает прутом. Наверное, это – деталь одежной вешалки. С облегчением захлопываю дверцу люка, теткина физиономия исчезает. Наконец-то.

Ощупью нахожу заедающий выключатель. Загорается свет. Искать ничего не приходится: на стопках «Таймс» лежит штук двести игрушек. Вытаскиваю из кармана список и начинаю с ним сверяться.

Колибри-нектаринка! Полный набор «азиатско-тихоокеанских медведей»! Твою мать! Глазам своим не верю! Хватаю столько игрушек, сколько надо, чтобы выручить на eBay пять сотен долларов. Еще сотню как-нибудь наскребу. Несу их, прижимая к груди, к чердачному окну. Теперь начинается самое сложное. Надо вынести игрушки из дома и спрятать на дереве в саду, а потом быстренько их оттуда забрать. Не хотелось бы кидать их на грязную землю, это существенно снизит цену.

Спиной открываю окно. Первым летит «медвежонок-канадец». Пятнадцать футов – и он повисает на ветке в такой позе, словно собирается ее трахнуть. Потрясающая меткость. Следом за «канадцем» отправляются «медвежонок-патриот», «ежик-колючка» и «принц фон Голд». С ними мне везет значительно меньше. Игрушки падают на траву. Надеюсь, тетя Линда не заметит из окна кухни суицидальный медведепад. Бьюсь об заклад, что нет. Наверняка изводит своим «стрекалом Иеремии» Хиросиму.