Батон за 13 копеек

— Так и есть! — ответил я мгновенно, начиная вспоминать, как началась вся эта тема про смерть бабки. — Это кто-то, наверно, так зло пошутил. Может, они ей звонили, да попали не туда, а им там и ляпнули, мол, умерла. Ведь так может же быть?

— Может, — согласился Константин. — Так, наверно, и было.

— Слушай, а можешь еще раз к ним выйти, сказать, что всё это ошибка? Я тут долго притворялся, что не дома, неудобно как-то будет…

— Ладно, — вздохнул Констатин. А потом то ли в шутку, а то ли не очень добавил: — Но ты мой должник!

— Согласен, — сказал я.

Потом положил трубку и подумал: «Должник, как же! Ещё не хватало быть должным таким, что Союз развалили!».

15.

Очухавшись после вторжения бабушкиных коллег, я отправился на поиски жратвы.

И мне повезло!

В магазине я встретил говядину.

Правда, это были не самые привлекательные куски и состояли они в основном из костей. Но я где-то слышал, что кости для супа годятся.

Внезапно пришло понимание, что я не ел мамкиного борща уже целых четыре дня.

Ну и ну!

Таких перерывов в борще я не делал с тех пор, как меня отцепили от сиськи.

Что же делать? Снедаемый тоской по привычному супу, я решил сварить его самостоятельно. Набрал всего того, что нужно в борщ — или, по крайней мере, в моё представление о борще. Только вот сметану опять взять не удалось: бидона не было. Ну ладно. Из натуральных советских продуктов должно получиться ещё вкусней, чем при Путине со сметаной.

Подойдя к своему подъезду с полной авоськой, я сперва не обратил внимания на девочку-старшеклассницу, сидевшую на лавке у подъезда. Но, завидев меня, она встала и обратилась:

— Дяденька, простите! Вы из этого подъезда?

Я оглядел её. Коротенькая юбка, белые гольфики. Стрижка под Мирей Матье. Тяночка ну чисто для обложки бояр-аниме какого-то! Ко мне такие хорошенькие ещё ни разу первыми не обращались! Наверно, я ей нравлюсь… Лет-то ей, конечно, ещё мало, но, вон, сиськи уже выросли!

— Из этого. А что?

— Вы знакомы с Колобковыми? Они из девятнадцатой квартиры.

— Ну, может, и знаком. А дело в чём?

— Так значит, знакомы?

— Допустим.

— В общем, их сын Юра — мой хороший друг. Говорят, у него мама умерла, а папа запил. Я пришла, звоню — никто не открывает. Беспокоюсь. Вы что-нибудь знаете? Как они там?

— Юра — твой друг? — удивлённо спросил я.

Внутри что-то ёкнуло. В этой девочке было что-то такое… Кажется, она понравилась мне не только из-за мини-юбки и юных сисичек…

— Звать-то как тебя?

— Лена.

— Антипенко?

— Ой, а откуда вы знаете?

Мне ли не знать девичью фамилию своей матери! Это же ответ на секретный вопрос на всех моих почтах!

Эх, маманя… Постарела ты со мной-то…

Вот какая, стало быть, была…

Изрядно потрепал тебя капитализм. Гегемония Америки измучила. При советской власти любо-дорого взглянуть было! А теперь из-за проклятых либерастов вся в морщинах…

— Про тебя мне рассказывал Юра. Я дядя его, брат отца. Они все в санаторий уехали, я в их квартире пока что. А что мать умерла это глупости. Сплетни тупые.

— Ну и слава богу! — выдохнула Лена. А потом ещё добавила: — Я, дяденька, не верую, не думайте. Я так.

— Да я и не думаю, — отозвался я, вспомнив, какое количество икон развешано мамкой теперь у нас дома.

— Спасибо вам! Ну, я пойду.

— Погоди!

— Что такое?

— Ты это… ну… Ты борщ варить умеешь?

— Ну умею, — Лена удивилась. — А в чём дело?

— Зашла бы, сварила мне, а? Вот продукты все куплены…

— Ещё чего!

— А что в этом такого? Заодно и прибрала бы…

— Да вы, дядя, с дуба рухнули!

Мать развернулась и двинулась прочь от подъезда.

— Да я заплачу! — крикнул я.

Она не среагировала. Через секунду я подумал, что обещание денег, наверное, прозвучало грубо и непристойно, особенно от мужика юной девушке. Так что я ещё добавил:

— Я тебя насиловать не стану, ты не думай!!!

Тут мать припустила бегом.

Я кинулся следом — ещё не хватало, чтоб Ленка решила порвать с Колобковым из-за полоумного дядьки!

— Лен, ты слышишь?! Юрку не бросай! Хороший он! Не бросай ни за что, слышь, зараза!!!

* * *

— Зря ты за ней бегаешь. Гулящая она, — сказала бабка, восседавшая на лавке у подъезда, когда мать убежала, а пошёл в дом.

— Чего? — спросил я.

— Ленка, говорю, твоя — гулящая. Восьмой класс только-только закончила, а туда же! То с этим, то с тем ее видят… Вот сейчас к одному парню из нашего подъезда пристала. Ты сношайся лучше с кем-нибудь постарше, посерьёзней. Ленка-то, не ровен час, заразит тебя чем-нибудь… С ней потом проблем не оберёшься…

Я малость прифигел от этих слов. Но в полемику с придурочной старухой всё ж решил не ввязываться. Просто сказал:

— Я сношаться с ней не собираюсь. У меня к ней дело было. А вы, бабушка, чем сплетни пересказывать, сделали бы что-нибудь полезное лучше!

— Это же? — бабулька прищурилась.

— Да вот борщ мне хотя бы сварили! — сказал я, кивнув на авоську.

Бабка быстро оценила ее содержимое и произнесла:

— Сварю, но без мяса.

— А это ещё почему? Мясо ж — вот оно.

— А я его себе возьму. В оплату.

Я опять прифигел. Ну уж нет! Какой смысл в борще без мяса?