Бастион (прототип)

— Э? — от такой новости я перестарался с рывком и железный прут, выскользнув из моей лапы, воткнулся в стену подвала. — Где? Блин, Прима, что у меня там с организмом?

«Все сложно», — отозвалась та, пока я выковыривал из себя лишнюю железку. Хорошо хоть вошла только кончиком, а праны я поглотил достаточно, чтобы не беспокоиться о таких царапинах. — «Ты много съел. Изменения еще идут»».

— Да? Ну, замечательно, что сказать, — пробормотал я и кивнул ламии. — Выводи девушек из подвала, а я и Лассах побеседуем с пленными.

Вскоре в грязном, пропахшем кровью подвале остались только двое закутанных в паутину пленных, арахна, я и Яванна, наотрез отказавшаяся уходить.

Пока паучиха приводила мужиков в чувства, я осмотрел подвал. Кроме десятка выставленных у стены старых клеток, тут обнаружился стол, пара жестких деревянных коек, от которых несло кровью и похотью, стол с набором инструментов начинающего мясника или закоренелого садиста, и прикрытый дверью лаз в углу, уходящий под уклоном куда-то глубже под землю.

— Ну и чем вы тут занимались? — спросил я, присаживаясь перед пленниками и очаровательно улыбаясь. Мужик отчаянно побледнел и затрясся.

Это был полноватый мужчина лет сорока с обычным, ничем не примечательным лицом и богатой одеждой. Его товарищ явно был кем-то вроде телохранителя — подтянутый мускулистый парень лет двадцати пяти с черными глазами и волосами и косым шрамом через левую щеку. Одет парень был в кольчужный доспех, а на поясе пустовали ножны из-под меча и пары кинжалов.

— Я задал вопрос, вообще-то, — я прибавил негромкий рык для убедительности.

— Блин, снова вырубился! — вздохнула арахна, глядя на закатившего глаза мужика. — Рус, милашка, нельзя же так людишек пугать!

— Бл*, ну так получается. Хотя, я вроде и не сильно давил… — почесал я когтями затылок.

— Да тебе и не надо, — фыркнула Лассах. — Тебя проклятье так после каждого боя корежит или как?

«Прим, образ», — скомандовал я, уже примерно понимая что внеплановый прием праны неслабо мне аукнулся. Жупи послушно передала мне мыслеобраз, от которого у меня волосы начали шевелиться. Причем это не метафора — они реально задвигались, трясь друг об друга и издавая тихий шелест.

Среднего роста, короткие темные волосы, несколько худощавое, жилистое телосложение и ничем ни примечательное лицо с карими глазами — вот каким мне явил когда-то образ моего нового тела Перефир.

Прима показала мне сгорбившегося монстра в окровавленной одежде, человеческого в котором остался только силуэт. Из правого рукава изодранной рубахи торчала черная лапища с длинными пальцами, последние фаланги на которых плавно перетекали в трехсантиметровые когти, а из левого — уродливый черный обрубок десятисантиметровой длины. Измененная черная кожа покрывала руки уж до плеч, протянув свои полосы, как спрут щупальца, к шее и середине груди, а под ней выделялись красноватым свечением тонкие узоры вен. Челюсть стала намного шире и массивней, а полная клиновидных, слегка загнутых внутрь клыков пасть протянулась от уха до уха, оттеняя белоснежной улыбкой незабываемые глаза. Радужка почернела и стала настолько большой, что белок почти не было видно, и на этом фоне алыми угольками светились узкие вертикальные зрачки. Заострившиеся уши вызывающе торчали из-под порядком удлинившейся зализанной назад шевелюры, состоящей из толстых и жестких как проволока волос.

Во всем этом инфернальном облике я даже нашел пару плюсов — бандиты теперь будут сваливать, только завидев такое чудище, а о проблеме бритья можно было забыть навсегда, так как кроме волос, бровей и ресниц растительности на моем теле не осталось.

— Ну, тогда ты мне ответишь? — обратился я к парню, отличающемуся более крепкими нервами.

— Мой хозяин тут занимался… недозволительными развлечениями, — скривившись, признался телохранитель. — Он весьма уважаемый в городе человек и было бы очень неприятно, прознай кто о его наклонностях.

— Таких? — кивнул я на стол с живодерскими инструментами.

— Нет, не настолько, — покачал головой тот.

— Хммм… — арахна наклонилась к бессознательному мужчину и почти ласково пробежалась ноготками по его шее. — Это кто же у нас такой попался?

— Кельм ла Орнэ, — вдруг подала голос Яванна. — Один из городских судей.

— А там что? — я махнул когтистой лапой в сторону лаза в углу.

— Не знаю, — пожал тот плечами. — Мы в подвал никогда не спускались.

— Значит так… — я пошкряб затылок. — Лассах, пеленай эту парочку и зови Урсарру, чтобы подняла их наверх. Доставите Яванну, девочек и судью к Харкусу, он пусть сам со всем остальным разбирается, связи у него должны быть.

— А ты куда собрался, зубастик? — прищурилась арахна, скрестив руки на аппетитной, в обоих смыслах, груди.

— Хочу посмотреть, куда ведет тот лаз, — не видел я смысла скрывать свои намеренья.

— Угу, а потом загнешься там где-нибудь, и нас за собой потянешь! — покачала она головой. — Нет уж, милый, один ты туда не полезешь. Хоть кто-то из нас, но пойти с тобой должен.

— А лучше обе, — подала голос спускающаяся по ступенькам ламия.