Бастион (прототип)

В-общем, вернулся я в трактир далеко за полдень, поднялся в номер и, устроившись на диване, принялся магичить. Сначала когтем аккуратно выцарапал на камне три руны — две будут служить как активатор, а одна — для зарядки. Уколол палец, обвел руны кровью и они, тут же впитав ее, покраснели и слабо засветились. Потом, по той же методике, создал небольшой алхимический круг прямо на столешнице и положил будущий амулет в его центр. Ну а потом началась рутина алхимика и мага — воздействуя через круг, я менял структуру материала, укрепляя его, усиливая свойства магического катализатора, и просто слегка поправлял красивую, но грубоватую работу неизвестного резчика по камню.

В результате, через два оборота я довольно рассматривал получившийся артефакт. Маленькая ящерка была будто из полупрозрачного зеленоватого стекла с ярко-изумрудными бусинками глаз. На спинке, пузике и голове у нее виднелись небольшие сложные руны кроваво-красного цвета.

За этим делом меня и застал стук в дверь. Тяжело вздохнув, я встал и пошел открывать. За дверью обнаружилась Яванна, но не одна, а с отцом. Девочка, опустив голову и смотря в пол, неуверенно мяла передник. Ее отец был одетым в простоватую одежду белокурым голубоглазым мужчиной лет сорока на вид, чуть выше меня ростом, с резковатыми чертами лица и уже несколько грузной, но все еще могучей фигурой. На их родство указывало не только фамильное сходство, но и разведданные моей карманной авиации. Смотрел на меня мужик несколько настороженно, но и только — враждебности, напряжения или страха в нем не чувствовалось.

Я молча посторонился, пропуская их в номер и, закрыв дверь, прошел к столу. Сев первым, я откинулся на спинку и, невольно зевнув, с громким хрустом размял шею — пока работал над амулетом, она сильно затекла. Трактирщик сел напротив меня, а Ява устроилась на диванчике чуть в стороне.

— Я Харкус, — представился он после недолгого молчания, закончив разглядывать меня и алхимический круг на столе. — Хозяин трактира и отец Яванны.

— Рус, — в свою очередь назвался я, а потом, внезапно вспомнив рыжую морду Шена, с улыбкой добавил. — Маг и воин, победитель страшных чудищ и спаситель страждущих.

— И много чудищ победил? — с легкой усмешкой спросил Харкус.

— Достаточно, — серьезно ответил я, прикидывая в уме список. Получилось не длинно, но внушительно.

— А стол зачем испортил? — он постучал пальцем по моим художествам.

— Да так, подарок мастерил, — я достал из кармана амулетик. — Заодно и практиковался. Ява, держи, — девчушка ловко поймала кинутый кулон и вопросительно на меня посмотрела. — Сжимаешь его так, чтобы большой палец лежал на руне на спине, и направляешь голову ящерки куда нужно. Если сказать «огонь», то она плюнет огненную стрелу шагов на двадцать. Не особо сильную, но человека зажарить хватит. Если сказать «лечи», то голова ящерки засветится зеленым, после чего надо прикоснуться ею к ране. Тяжелые травмы не вылечит, но порезы, ушибы и легкое ожоги заживит быстро. Энергии примерно на пять использований. Чем тусклее становятся глаза, тем меньше в ней силы. Для восстановления заряда на одно использование просто сунь ее в огонь где-то на три-четыре оборота.

Глядя, с каким горящим взглядом ребенок вцепился в подарок, я понял, что заберут амулетик только из ее мертвых рук.

— И что я за него должен? — задумчиво глядя на дочь, спросил трактирщик.

— Ничего, — пожал я плечами. — Она хорошая девочка и мне просто хотелось бы, чтобы в случае чего, у нее был какой-нибудь трюк в рукаве. Мало ли что в жизни случится, а мне это стоило всего полсеребряника и два оборота времени, — я хмыкнул. — Ну и испорченной столешницы.

— Ясно… — Харкус немного помолчал, переводя задумчивый взгляд с меня на увлеченно рассматривающую ящерку дочь. — Можешь снять шарф?

Яванна сразу напряглась и, одев на шею шнурок и спрятав кулон под одежду, вновь сосредоточила на нас все внимание. Было видно, что ей немного страшновато, и, зная эту девчонку, я был уверен, что боится она отнюдь не моих клыков. Боялась она этого разговора между мной и ее отцом.

Подметив эту ее реакцию краем глаза, я спокойно размотал ткань и весело оскалился. К моему легкому удивлению, на Харкуса улыбка от уха до уха в полсотни слегка загнутых внутрь длинных острых клыков не произвела ровным счетом никакого впечатления — он все также спокойно изучал мое лицо. Кивнув своим мыслям, он следующей фразой удивил меня по-настоящему.

— Рыкни, — спокойно попросил трактирщик, слегка наклоняя голову к плечу.

— Уверен? — спросил я, взглядом показывая на его дочь.

— Абсолютно, — серьезно кивнул он.

— Гррр… — выдал я негромкий, но низкий и пробирающий до костей рык.

Яванна нервно вздрогнула и, побледнев, втянула голову в плечи. Трактирщик же лишь слегка прищурился и даже как-то насмешливо спросил:

— Это все?