Бастион (прототип)

Должен признать, такое отношение меня немного задело и, слегка наклонив голову вперед, я зарычал уже по-настоящему. Это был не короткий громкий рык, как тогда в переулке, а угрожающее, животное рычание, направленное на одного единственного человека. Таким хищник пугает жертву, заставляя ту всеми потрохами ощутить близость его клыков и забиться в страхе в самый дальний угол.

— Уже лучше, — хотя лицо отца Яванны осталось не изменилось, я самодовольно подметил, как его рука дернулась к висевшему на поясе кинжалу, а вся фигура напряглась, будто готовясь к прыжку. — Но все равно как-то…

— П… Пап, — раздался с дивана жалобный писк. — Хватит.

Ява сжалась в углу диванчика, поджав под себя ноги и, уткнувшись носом в коленки, мелко дрожала. Харкус хмыкнул и покачал головой.

— Ладно, не буду, — согласился он, расслабленно откидываясь на спинку стула. — У меня есть к тебе предложение, Рус.

— Слушаю, — кивнул я, постаравшись расслабиться. Выдержка мужика начинала меня немного пугать.

— Я помогу тебе встретиться с моим знакомым профессором из Академии. Маг он первоклассный, так что от проклятья ты скоро избавишься, не сомневайся. Тех денег, что ты дал Яванне хватит на все с лихвой, остаток я верну.

— Благодарю, конечно, но я так понимаю, ты это не просто так делаешь? — спросил я, прикидывая варианты.

— О многом просить не могу, все же платишь ты, а я просто посредник, но… — он тяжело вздохнул и посмотрел на греющую ушки дочку. — У Яванны есть дар. Просто немного поговорив с человеком, она способна увидеть саму его суть. Знаешь, как она тебя назвала? — я удивленно вскинул бровь, тоже бросив взгляд на смутившуюся девочку. — Рыцарем.

— Это такая уж редкость? — ухмыльнулся я.

— Представь себе, да, — вернул он мне ухмылку. — Ты рыцарь не по званию, а по сути. Такой, какими их рисуют барды.

— Боюсь, Ява немного перепутала, — я постучал когтем по кончику оскаленного клыка. — Это так, по-вашему, выглядят «истинные рыцари»?

— Поверь мне, — кисло скривился Харкус, — я видел много людей и нелюдей, именующих себя рыцарями, и понял одну вещь. Как говно не назови, меньше смердеть оно не станет.

— Ты рыцарь, — вдруг подала голос Ява. — Настоящий. Тот, кто не предаст, не бросит и не отступит.

— Ну ладно, будь по-вашему, — шутливо поднял я руки, сдаваясь. Спорить с ними у меня не было никакого желания. — Так что ты хочешь?

Прикрыв глаза и откинувшись на спинку стула, трактирщик спокойным голосом начал свой неторопливый рассказ.

— Я сирота. Родился и вырос на улице, в этом самом городке. Дела много глупых и злых вещей, о которых стыжусь до сих пор, но… Они были необходимы, чтобы выжить. Примерно в возрасте Явы я записался новобранцем в наемничий отряд и сумел вырваться из трущоб внешних районов. Меня кое-как обучили и кинули в мясорубку. К удивлению своему и окружающий, я сумел каким-то чудом выжить. Прошел несколько войн, а потом уволился из отряда и нанялся в регулярную армию. Там было, не скажу что легче, но терпимо. Наш старый король отличался редким благоразумием и умел избегать ненужных свар с соседями, так что гоняли мы в основном разбойников и всякую нечисть. Отслужил положенные десять лет, получил деньги и надел. Женился. Мать Явы была… не то, чтобы красивой, но доброй женщиной. А еще деревенской ведьмой. Она сбежала из родных мест, когда ее совсем затравили и поехала по миру искать счастья. Познакомились мы в этом самом трактире… Потом было много чего, но в итоге… свадьба, недолгое счастье и ее последние слова, перед самыми родами. До сих пор помню ее слабый голос. «Родится девочка», — сказала она, — «А я умру. Когда-нибудь она встретит Рыцаря. Доверь ее ему. Так надо».

— Ты мне ничего этого не рассказывал, — всхлипнув, жалобно пропищала Ява, сжавшись комочком на диване и с горечью смотря на нас.

— А зачем? — тяжело вздохнув, пожал плечами ее отец. — Что бы это изменило?

— Вот почему ты всегда так?! — воскликнула девчонка, вскакивая, и убегая из комнаты.

— И ты что, вот так просто отдашь незнакомому человеку единственную дочь? — спросил я, переводя взгляд с хлопнувшей двери на трактирщика.

— А это уже не мне решать, — горько улыбнулся он и, встав, направился к двери. Уже на пороге он остановился и, не оборачиваясь, тихо добавил: — Просто ее мать сказала еще кое-что. «За Рыцарем придет и твоя смерть, любимый». Скоро меня не станет и, я надеюсь, ты о ней позаботишься…

Дверь за трактирщиком закрылась.

Глава 14. Об особенностях проклятий

Той ночью я… я сбежал.

У меня очень чуткий слух и я прекрасно слышал, как Яванна плачет в комнате этажом ниже. Отец долго рассказывал ей о матери, о ее даре, о тех силах, что спали в этой девочке. А потом рассказал и о последней части пророчества, которое предвещало его смерть.

Открыв окно, я выпрыгнул на улицу и тенью пронесся по ночным улицам, стремясь покинуть город как можно быстрее. И дело было не только в разрывающем сердце детском плаче, но и проснувшемся голоде — я чувствовал, что еще немного и начну воспринимать окружающих только как сочные куски свежего мяса…