Бастион (прототип)

— Ну, не хочешь рассказывать, не надо. Давай я тогда что-нибудь расскажу, все равно делать нечего, — заметив, как навострила ушки еще и Силь, я решил поведать немного отретушированную версию своих приключений по подземельям. Наплел, конечно, всякую чушь: бедный паук у меня превратился в гигантского арахнида, мой позорный кинжал в настоящий «разящий пламенем клинок», всю силу которого я извел, чтобы выжечь целое поселение гоблинов-людоедов, а вот этими руками я самолично разорвал пополам их вождя-огра… Ну и дальше в том же духе. — Ну а потом я на своей могучей спине дотащил обессилившую Силь до города и три дня не отходил от ее кровати, выхаживая бедняжку, — закончил я свой рассказ. И, по-моему, в некоторые моменты поверила даже сама участница событий.

— И сколько из этого правда? — все же не удержалась от вопроса Миллена, когда я закончил. Голос у нее лучше не стал, все также, как будто наждачкой по дереву проводят.

— Ну… — задумался я, припоминая все, что там наплел. — Пещера правда, паук был один, мелкий совсем, и гоблинов десятка три, — честно разочаровал я девушек.

Со стороны Силь-Ли послышалось обиженное пыхтение, а в брошенном на меня через плечо взгляде так и виделись разбитые девичьи мечты о прекрасном рыцаре-маге на белом звероящере. Это что же у нее за психика такая, что после всех своих «приключений» она еще способна мечтать о «принцах на белых пони»?! Или там какие-то особые эльфийские выверты?

— Кстати, а ты знаешь, что солнце, — я ткнул пальцем в горящий на небосводе шарик, — это на самом деле огромный шар горящего газа, висящий в пустоте, а мы живем на таком же шарике, только твердом и намного меньше?

Миллена повернула голову в мою сторону и я имел удовольствие наблюдать не ее обычный холодный и безразличный взгляд, а слегка расширившиеся от удивления серые глаза. Все-таки я оказался прав, и она действительно как-то может распознать ложь. Ну, а сейчас я говорил чистую правду, что ставило ее в тупик.

— Ты сумасшедший? — прохрипела она.

— Ну, я иногда слышу голоса, один из которых говорит, что мне делать, через другой я командую армией смертоносных мух, а третий постоянно ноет, что хочет есть. Однако, клянусь Светилом, чтоб оно напекло мне макушку, я нахожусь в здравом уме и трезвой памяти!

Глядя как глаза девушки, по мере выслушивания моего признания, становились все больше и больше, я расплылся в довольной улыбке.

— У меня есть дар, отличать правду от лжи, — сказала девушка несколько секунд спустя. — И ты не врешь. Ты либо действительно умалишенный, либо как-то обманываешь мой дар.

— Как знать, как знать, — улыбнулся я.

Кстати, третий голос действительно был и принадлежал он ящеру — побочный эффект заклинания подчинения. Эти чары давали мне возможность мысленными приказами контролировать зверя, но и он в ответ мог транслировать мне что-то вроде мыслей-образов. Впрочем, в отличие от королевы жупи, у этой туши мысли были простыми: пожрать, поспать, да найти где-нибудь самку. Счастливое ты животное…

За следующие пол дня, я, неся всякую ахинею, потихоньку расшевелил Миллену. В принципе, это было не трудно — девушка в любом виде остается девушкой и просто физически не может игнорировать мужчину, пытающегося с ней поговорить. Ну, допустим может, но не когда это единственное, чем можно развлечься на протяжении шести оборотов. Но вынужден отдать ей должное — за все время я так и не смог вытянуть ни крупицы информации о ней самой.

Когда солнце стало клониться к закату, мы свернули с тропы и начали искать место для ночлега. Местность была холмистой и как раз в низине между двух холмов мы нашли небольшую рощицу с родничком. Вот возле нее и решили обосноваться.

— Горвард, на тебе ужин, — начал раздавать распоряжения Хисс. — Диотор, мы с тобой расседлываем лошадей. Рус, ты за дровами, Миллена, осмотри округу. Ну а Силь… посиди пока в тенечке.

Вздохнув, я приказал ящеру пока полежать и быстро пробежался по округе лагеря, собирая хворост. Попутно собрал и своих жупи-разведчиков, сменив «караул» — периодически я загонял уставших в улья и выпускал свежих.

Притащил две охапки дров и свалил их рядом с уже что-то мешавшем в котелке гномом. После чего огляделся, прикидывая чем заняться. Распрягать ящера смысла я не видел — в рту у него, в отличие от лошадей, ничего не было, а чешуя не кожа, от ремешков ничего не будет. Спал он все равно исключительно на брюхе, так что за вещи тоже можно было не волноваться.

— А где Силь? — не найдя взглядом эльфийку, спросил я у вынырнувшей из кустов Миллены.

Та молча ткнула пальцем вверх. Задрав голову, я обнаружил девушку почти на верхушке стоявшего рядом с ночевкой дерева с луком в руках и настороженностью на мордашке.

— Ну пусть бдит, — пожал я плечами и, глянув на суетящихся наемников, пошел в сторону кустов, предупредив Миллену. — Я отойду. Зов природы, заодно и сигнальные чары вокруг лагеря расставлю.

Вечер не выдался чем-то запоминающимся. Быстро поели, назначили дежурства — я, кстати, стоял первый — и завалились спать. Хоть ногами перебирали лошади, но все равно дорога порядком выматывала.