Бастион (прототип)

— Хм… — я озадаченно пошкряб когтями макушку. — Не сработало. Ладно, потом разберемся, а пока придется по старинке.

Примерившись, я схватился за торчащую из тряпья конечность в простом кожаном полусапожке.

— Иииии! — хозяйке конечности это явно не понравилось и она начала извиваться и тихонько подвывать от страха. Впрочем, чтобы справиться со мной, нужно что-нибудь побольше простых воплей и дерганья лапками.

Быстро вытащив слабо трепыхающуюся добычу из кареты, я поставил ее перед собой и внимательно осмотрел. Это оказалась растрепанная молодая девушка в бесформенном одеянии монашки. Головной убор у нее куда-то подевался и сейчас я мог любоваться зареванной конопатой мордашкой со вздернутым носиком, яркими зелеными глазами и непослушной рыжей шевелюрой. На счет фигурки ничего сказать из-за одежды не могу, но атлетическим телосложением она точно не отличалась.

Лихорадочный взгляд и бессвязные бормотания выдавали то ли состояние паники, то ли легкого помешательства. Глядя на невменяемую особу, я вздохнул и применил самый древний метод приведения в чувства — пощечину.

— Упс… Но тоже неплохо.

«Идиот».

Пары легких шлепков по щекам в моем исполнении хватило, чтобы девушка потеряла сознание окончательно.

— Нет, Мила, ты только посмотри! — раздалось у меня за спиной, пока я размышлял, что предпринять дальше. — На пять минут его из вида упустили, а он уже кого-то загрыз и бабу нашел!

Я повернул голову и увидел выходящих на поляну Лассах, Миллену, Барсару, Дол и Грана. Остальные, видимо, остались охранять лагерь.

— Эм… Я все объясню!

Объяснение затянулось, но меня все же поняли и простили. Все таки, Лассах и Миллена не были истеричными дурами, хотя иногда первая и пыталась такой казаться. Скорее, они просто так дурачились и пытались привлечь мое внимание.

Оставив Миллену, Барсару и Грана разбираться с погибшими и осматривать караван на наличие ценностей, мы потащили «добычу» к нам. Там я оставил бессознательную девушку на Микаэля и Дол, а сам отправился на запах воды — нужно было нормально помыться, а то такое чувство, что я буквально искупался в крови. Да и, когда девушка придется в себя, мне желательно быть подальше. Такие нервные создания несовместимы с моей улыбкой.

Быстро отыскав небольшой чистый ручей, я с удовольствием вымылся и, оглядев выстиранную одежду, понял, что годится она только на тряпки…

Тихо вернувшись в лагерь, я быстро переоделся за Обжоркой и подошел к целителям.

— Ну и что тут?

— Что-то странное, — ответил Микаэл, не отрывая от девушки сосредоточенного взгляда.

— Что именно? — нахмурился я.

— На нее заклинания действуют не так, как надо, — Дол устало села прямо на землю. — Лечению еще кое-как поддается, а вот наложить чару сна или обезболивания вообще не получается. Диагност на нее тоже не реагирует, так что работаем практически вслепую.

— Вроде все в порядке, — закончил Микаэл, потерев усталые глаза. — Несколько небольших царапин мы заживили, общее укрепление провели. Сейчас она просто крепко спит. Будить будем?

— Будем, — беспощадно кивнул я и потряс девушку за плечо.

— Ммм… — она сладко потянулась, села и, по-детски потерев кулачками глаза, сонно огляделась. — А вы кто?

— Спасители, — хмыкнул я через шарф. — Что ты последнее помнишь?

— Ммм… Мы ехали с торговым караваном… Через горы, — она смешно нахмурила лобик. — Остановились на ночлег… А потом я легла спать… вроде. Нет, не помню, — она покачала головой и жалобно на нас посмотрела.

— Где наш караван? Где все?

— Похоже, она от шока потеряла последние воспоминания, — внимательно ее осмотрев, ответила Дол.

— Что, совсем ничего не помнишь? — нахмурился я.

— Ммм… Нет, ничего, — она подтянула колени к груди и обвела нас испуганным взглядом.

— На вас напала стая волколаков, — тяжело начал я, не обращая внимание на осуждающие взгляды целителей. — Я услышал крики в ночи и поспешил на них. Когда я добрался, в живых осталась только ты, потому что была заперта в крепкой карете. Часть монстров я убил, часть убежала. После этого достал тебя из кареты и принес сюда.

По мере моего короткого рассказа лицо девушки становилось все бледнее, а на глазах наворачивались слезы. Наконец она, не выдержав, тихо расплакалась.