Бастион одиночества

Он побрел в сторону Хайтс, не желая возвращаться на Дин часов до трех. Никто не усомнился бы, увидев в Бруклин-Хайтс белого мальчика со школьным рюкзаком, в том, что у него просто рано закончились занятия. В дальнем конце Променад он уселся на скамейку, чувствуя себя зажатым между небом и машинным ревом внизу, на загаженной выхлопными газами автостраде Бруклин-Куинс, расплющенным лепешкой. Глазея на залив, на лодки, медленно скользившие в направлении Стейтен-Айленда, на груженные мусором суда, направлявшиеся во Фреш-Киллз, на статую Свободы — он медленно успокаивался. Но каждая пролетавшая над головой чайка снова напоминала о Мингусе, о его падении под мост, о белой накидке.

Небо было заполнено Аэроменом. Но сам Аэромен отсутствовал.

Без кольца Дилан и не пытался летать по Бруклину. Он думал, они с Мингусом будут играть роль Аэромена по очереди — белый мальчик и черный, — чтобы придать образу еще больше таинственности, но летал, наряженный в костюм, только Мингус, а Дилан лишь прятался за припаркованными машинами или работал приманкой. Он разрезал одежду Рейчел, сшил костюм супергероя, раскрыл другу свой секрет, и вот Мингус, в костюме Аэромена, вляпался в историю с копами и наркоторговцами. Если, конечно, в газете написали правду.

Было в этой истории нечто такое, что не вписывалось в общую картину. Или то, о чем ты просто не желал знать.

Зачем Аэромену понадобилось ввязываться в дела наркоторговцев?

На Дилана, изучающего со своей скамейки остров, залив и небо, наткнулись двое черных парней. Если долго сидеть на одном месте, тебя обязательно найдут, к тебе слетятся, как мухи к меду. Впрочем, эти двое и в самом деле были мухами — слишком юными, пяти- или шестиклассниками, парочкой Робинов, только без Бэтмена. Если они забрели сюда после занятий, скорее всего из 293-й школы, значит, уже четвертый час.

Мальчишки подсели к нему с обеих сторон с намерением поцеплять.

— В чем дело, белый парень?

— Дружки оставили тебя одного?

— Не можешь найти дорогу домой? Заблудился?

— Ты что, плачешь, белый парень?

— Не хочет разговаривать.

— Тупой или чокнутый.

— Проверь-ка его карманы.

— Сам проверь.

Дилан поднял голову, и парни отодвинулись. Причинить ему какой-либо вред у них не хватило бы силенок. Способностями Аэромена Дилан сейчас не обладал, но был крупнее этих двоих. Он уже не крот — и даже больше чайки.

— О, о, о! Белый парень рассердился.

— Сейчас он схватит тебя, приятель, осторожнее!

— Да нет же, ему опять захотелось поплакать.

— Глупенький белый мальчик.

— Тупой.

— Тупо-о-ой.

— Или голубой.

На фоне этих насмешек издевки Роберта Вулфолка казались цветочками. Дилан не испытывал страха, поэтому чувствовал себя сейчас круглым идиотом. Он до чертиков от всего этого устал — от расового противоборства, постоянной войны. Белым парнем его называли, наверное, раз тысячу, ничего нового выдумать они не могли. А Манхэттен был настолько близко, что почти резал глаза. Если кольцо Аарона К. Дойли ушло от него навсегда, ему следовало забыть о пятиклашках, выбросить из головы чертовы загадки Мингуса, покончить с Бруклином и подготовиться к окончательному побегу.

Потеряв к белому парню интерес, мальчишки побрели прочь, возможно, на поиски другого белого — из «Пэкер» или Сент-Энн, — у которого можно отобрать доллар или даже два.

От пристани отчалила, гудя, баржа с трехцветным тэгом «Страйк» на боку — здорово парень поработал!

Дилан продолжал сидеть, а в голове крутились песни Клэша: «Я страшно устал от Америки» и «Джулия в команде наркоманов». Мингусу он ни разу эти записи не ставил, потому что стеснялся их там, на Дин-стрит. После Клэша зазвучала «Найду себе, найду город, в котором буду жить» в исполнении «Токинг Хедз». Дилан все сидел, всматриваясь в глаза небоскребов, а когда почувствовал, что жутко устал, солнце уже катилось к горизонту. Мосты и башни утопали в его оранжевом сиянии — медовом свете, тускневшем с каждой минутой. Дилан подумал, что сейчас охотно съел бы ужин, приготовленный Авраамом.

Вернувшись на Дин уже в темноте, он постучался к Мингусу.

Целый и невредимый, Мингус открыл ему дверь и посмотрел на приятеля осоловелыми от марихуаны глазами, ничуть не смутившись.

— Ди-мен. В чем дело?

— Где кольцо?

— У меня, все отлично, не переживай.

— Где? — Дилан огляделся по сторонам, боясь, что за нами откуда-нибудь наблюдают. Но вокруг никого не было, а Мингус его паранойю даже не заметил. Прошло два дня, никто уже ни о чем не помнил, Аэромен — Уромен — превратился в шутку, его имя упомянули пару раз в уличных разговорах и забыли.

— Я спрятал его.

— Полиция видела, как ты летаешь?

— Копы? Они уверены, что я спрыгнул с дерева.

— Как…

Мингус поднял руку: «Довольно. Не сейчас».

— Зайдешь? У меня король Артур.