Бастард Винтерфеллский

– И не один раз. Я работал с тирошийскими пиратами, а они часто промышляют у тамошних берегов. В основном, занимаются работорговлей – ловят одичалых и продают их в Эссосе. Еще несколько лет назад тирошийцы хорошо зарабатывали – им помогал один из ваших лордиков, как его, – морщины на лбу наемника пошли складками. – Джорах Мормонт вроде. После того, как его поймали за хвост, все накрылось.

– А что еще они там делают?

– Охотятся на редких зверей – белых медведей, единорогов, сумеречных котов. За них отваливают немало золота. И можно ведь этим придуркам на уши что угодно повесить – одному богатею из Пентоса я как бы по секрету поведал, что растертое и засушенное единорожье дерьмо поднимает увядший хоботок. Бедняга. До сих пор наверное, давится им.

– А лютоволка сможешь поймать?

Бронн пожал плечами:

– Почему и нет?

– Ладно. Итак, – я выдержал драматическую паузу. – Я предлагаю тебе вступить в ряды моей гвардии. Ты будешь получать не только почет и уважение сообразно своим талантам, но и достойное жалованье и обеспечение всем необходимым, – я скептически оглядел его износившуюся кольчугу, потертую вареную кожу, исцарапанные ножны полуторного клинка. – Что скажешь?

– Я согласен, – сказал Бронн. – Мой меч – твой. Только не жди, что я буду преклонять колено и звать тебя милордом каждый раз, как тебе вздумается посрать. Я не умею быть чьим-то прихвостнем и лизоблюдом.

– Как и я.

В замок мы вернулись к ужину. После него меня вызвал в свои покои лорд Эддард, облаченный в цвета своего дома. С бархатного дублета рвался серебряный лютоволк. Он разглядывал простую железную десницу с кожаной наручей на шнуровке – недавно ее сработал один из городских ювелиров. Призрак зашел вместе со мной и улегся у двери. Бедняга чах на глазах, он истосковался по диким северным просторам.

– Все же, мы поступили правильно, – проговорил лорд Эддард.

– Вы про бастардов Роберта?

– Да. Но я вызвал тебя по иному поводу. Ты принял решение?

Насчет чего, спрашивать не приходилось.

– Еще нет.

– Мы не можем больше ждать и молчать. Мне нужно что-то объявить всем лордам Вестероса. Скоро отходит корабль в Белую Гавань, и только от тебя зависит, поплывем мы вместе с остальными, или отправимся на Драконий Камень.

Я облокотился на подоконник. Полосы облаков чередовались белым, розовым, оранжевым, голубым…

– Это не так просто, милорд.

На плечо легла ладонь и сжала – мягко, почти по-отечески, и я невольно вздрогнул.

– Я понимаю – это никогда не бывает легко. Думаешь, я не сомневался, когда принимал решение примкнуть к восстанию Роберта?

– Разве у вас был выбор? Безумный Король сжег дядю Брандона и деда Рикарда.

– Был, – он встал рядом. Порыв свежего ветра приподнял его волосы, а лучи заката прибавили красок бледному лицу. – Я мог забиться подальше на Север, или наплевать на честь и присягнуть Эйерису.

– Тогда бы вас перестали уважать. С вами бы перестали считаться.

– Верно. Но выбор у меня был, и сомнения тоже. И сейчас тоже я испытываю то же самое, но…

– Все, что до слова «но» – лошадиное дерьмо? – усмехнулся я.

– Я устал, Джон, – не обратив внимания на последнюю реплику, проговорил лорд Эддард. В подтверждение словам, голос налился горькой тяжестью. – Мне надоело сражаться – на своих войнах, и на чужих... Сейчас я едва не проиграл, вздумав выказать милосердие опаснейшему врагу, – он с сожалением посмотрел на искалеченную правую руку. – А теперь меня ждет еще одна война. Последняя битва… Надеюсь, что после нее я все-таки уйду на покой.

Это далеко не последняя битва, подумал я. Но ему пока незачем об этом знать.

– Как ваши отношения с Сансой?

– Что? – недоверчиво покосился я, не ожидая подобного вопроса.

– Я гляжу, в последнее время вы неплохо поладили, хотя в Винтерфелле за все эти годы и парой слов не перемолвились.

– Я повзрослел, она повзрослела… Ну, вы знаете, как это обычно случается, – ответил я, надеясь, что слова мои прозвучали не шибко похабно, и решил перевести тему разговора. – Что теперь с ней будет?

Лорд Эддард улыбнулся и потрепал меня по голове.

– Давай поступим так: ты мне скажешь о своем решении, а после я посвящу тебя в свои планы.

Уиллас Тирелл

Волею богов, права крови и закона, Уиллас из дома Тиреллов был наследником Хайгардена и очень мягким и учтивым молодым человеком. Все, что омрачало его счастье – раздробленная в юношестве нога. Лорд Мейс, отец Уилласа, желая для своего первенца славы Лео Длинного Шипа, выставил его на турнире против Красного Змея, Оберина Мартелла – и получил калеку.

Это происшествие с новой силой раздуло пламя вражды между Дорном и Простором, но не ожесточило сердце Уилласа, и даже на принца Оберина он не держал зла – продолжая переписываться с ним и по сей день.

Больная нога ныне тревожила пуще прежнего, но Уиллас уверенно следовал по выложенной камнями тропе между залитых утренним солнцем пышных и пестрых садов Хайгардена. Одна рука сжимала рукоять резной трости, а вторая – письмо, скрепленное алым сургучом.