Башня вавилонская

— А кто этот документ составил? — интересуется сеньора. Странное что-то с ней. Обычно при Франческо она сидит молча и только клювом злобно щелкает.

— Левинсон из Новгорода, — отвечает Алваро.

— Ого, — говорит Максим.

— Он к нам не пойдет.

— Что, и к телефону не подойдет? — усмехается Камински. — На тебя насмотрелся, свинья ты этакая?

Ну вот. Не избежал.

— Ничего он такого не видел, — говорит Алваро. — Вы же знаете уже… что я там делал. Пришел, поговорил. Показал им — немножко. Себя немножко. А что делать, это я много показал, но не все, кое-что забыл по дороге, отвлекся. Левинсона этого я просто видел и с ним ехал, он меня на выезде перехватил и к автобусной стоянке подбросил. С виду никакой, обыкновенный бородатый дядька, побитый сильно. — Он заметил, что сорвался на уличный говорок, но поправляться не стал, было почему-то уместно. — Только он страшный, как я не знаю вообще. Как… Одуванчик, если бы ему сейчас пятьдесят и все время везде война. И он к нам не пойдет.

— Почему? — интересуется Франческо. Алваро пожимает плечами. Ну не пойдет, ну что тут можно еще сказать. Можете пробовать, а я знаю. — Ладно. Хотелось бы, конечно, встретиться с ним лично. Придумайте что-нибудь.

— Я? — хлопает глазами гарпия. — Вы это на меня повесить хотите?..

— Пока не найдете, кому можно передать этот пост, — усмехается Франческо.

— Вы…

— Садист, тиран, сумасброд — и еще жулик. И работа со мной входит в число ваших служебных обязанностей.

— Хорошо, — неожиданно легко соглашается Камински. — Я найду. Я вам все найду.

Почему-то Алваро хочется залезть под стол. Почему-то его радует это желание. Полиэтилен куда-то подевался.

* * *

Шварц оставил записку. Недлинную, не вполне цензурную, но достаточно подробную, чтобы удовлетворить поверхностное следствие. Имя «да Монтефельтро» в ней не упоминалось вовсе. Он оставил записку, а вот действия, обычно следующего за составлением такого рода документов, совершать не стал. Он просто ушел с территории филиала, нарушив обещание, данное коменданту. Ушел пешком, с рюкзачком — и уже за пределами периметра тщательно растворился в воздухе. Его дальнейший маршрут не смогли проследить ни местные, ни наблюдатели Совета, ни даже люди Щербины, что было особенно приятно. Есть порох в пороховницах. Совести только нет.

Мистер Грин, желавший зачем-то поговорить с виновником торжества и, вопреки репутации, опоздавший, пожал плечами: люди на многое идут, чтобы бесповоротно подать в отставку. И значило это, что пропажу искать не будут, во всяком случае, официально. А больше председатель Антикризисного комитета ни с кем разговаривать не стал. Только вежливо попросил разрешения перезвонить господину же представителю при студенческом совете… вероятно, завтра. А, может быть, послезавтра. По обстоятельствам. Очень интересно выглядела эта просьба рядом с запиской от Анечки Рикерт «Все, что рассказывали об иезуитах — правда.»

Суматошный день лихорадочно бурлил, бурлил и вдруг оборвался — за час до полуночи. Срочные и важные дела сделаны, несрочные и важные распределены, несрочные и неважные помещены в надлежащий долгий ящик. Филиал на плаву. Несколько собраний, выступлений и обращений по внутренней связи. Замены в учебном плане, некоторые изменения в распорядке. Кое-какая физическая реорганизация. Уничтожение чужих гнездышек и заначек. Ответ на сорок тысяч вопросов. Следователям, унылому представителю Совета, здешнему же выпускнику-управленцу еще досмирновских времен, коллегам, студсовету, особо настырным родителям. Визит городской администрации, за что спасибо студсовету с его посланием. Левинсон еще накануне считал, что включать пункт о невыдаче положенного пива — тактическая ошибка; оказалось — нет. Местные власти были просто в восторге и хотели увидеть авторов, чтобы пожать им руки и поблагодарить за доставленное удовольствие.

«Хоть и с виду не наши, но характер наш, — констатировал глава городской управы. — Воздух у нас такой, наверное. Навевает».

И все это время в Левинсона ежечасно, ежеминутно просачивалась, впитывалась, впивалась информация о том, чего он до сих пор видеть, слышать и знать не хотел. И ухитрялся не знать.

Совет заказал безопасных специалистов? «Кубоустойчивых», так сказать? Так что в том плохого, особенно в виду того, что творится в «контрольных» филиалах? С нашими так не бывает, вон, у Шварца за столько лет всего трое сорвались, считая с Векшё — где патологию прозевали, где стресс великоват оказался. У меня четверо, а у меня и набор в год втрое… А у Смирнова вообще один минус на фюзеляже, при том что у управленцев на рабочем месте искушений даже побольше будет.

Методики? Легальные, проверенные, одобренные и рекомендованные. Некоторые разработаны корпорацией да Монтефельтро, переданы безвозмездно, спасибо ему большое. Кто-то спрашивал, где они это взяли? Спрашивали — и получили доступ в обучающий центр для персонала. Вот наш отдел разработок… а вот еще в Африке, а вот…

Напрасно Моран решил пойти с этой карты. Именно тут комар носа не подточит.