Башня страха

Потихоньку, по стеночке, старик начал пробираться к столу. Жаль, что не на кого опереться. Слаб он стал, бремя слишком тяжело для его старых плеч. Но разве решится он на откровенный разговор с атаманами? Многие из них будут напуганы, даже оскорблены — правда, все по разным причинам.

Зенобел или Карза? Может быть. Если поговорить с ними не спеша, обстоятельно, развернуть план во всей красе, раскрыть двойной смысл всех уловок — тогда их не отвратят некоторые непривлекательные, отвратительные даже средства, к которым прибегает Союз в настоящий момент.

Слишком много сил отнял у старика путь до двери. На обратную дорогу их не хватило.

Бел-Сидек впервые не жалел о своей искалеченной ноге. Будь он здоров, пришлось бы кинуться в гущу свалки, не ждать, пока поостынут страсти, хаос отступит и участники драки начнут прислушиваться к доводам разума.

Но хотя волнение несколько поутихло, состояние толпы немало обеспокоило бел-Сидека. Люди продолжали злиться. В глубине души они стыдились и потому отказывались признать, что позволили разбойнику одурачить себя. Уверения бел-Сидека принимались в штыки.

Он не посмел настаивать и заковылял к дому. Ортбал Сагдет доказал, что участники движения могут наживаться на нем, но чтобы подобные злодеи в собственных грязных целях… Нет, это уж из рук вон.

Бел-Сидек ворвался в дом с твердым намерением произнести перед Генералом целую гневную речь.

— Сэр! Арам милостивый! — Бел-Сидек выронил кастрюлю с кашей, которую нес на ужин, и опустился на колени. — Сэр?

— Бел-Сидек? — прохрипел старик.

— Да, сэр. Я здесь, сэр.

— Плоть изменила духу. — Старик задыхался. — Отведи меня к письменному столу.

Бел-Сидек поднял его — старик был легонький словно перышко.

— Что вы собираетесь делать, сэр?

— Выглянул на улицу… услышал крик. Подумай только, бел-Сидек, тот зверюга, похититель детей, воспользовался нашим именем, чтобы избежать дартарского правосудия. Куда мы катимся? К чему это приведет? К письменному столу, я сказал.

Бел-Сидек опустил его на кровать.

— Слишком много говорите, сэр. Молчите и отдыхайте.

— К письменному столу. Это приказ.

— В таком случае считайте, что я взбунтовался. По крайней мере до этого вы дожили, радуйтесь.

— Мы должны выразить свое отношение. Этого человека необходимо схватить. Люди и так готовы обвинить нас во всех злодеяниях.

— Диктуйте, я обо всем позабочусь.

Старик продиктовал приказ и лишь тогда отвернулся к стене. Упрямый старый придурок. Надо же выдумать такое — встал без посторонней помощи. В лучшем случае он, мог переломать свои хрупкие старческие косточки.

Бел-Сидек занялся ужином. Беспокойство не оставляло его. Сегодня ночью ему опять нужно к Мериэль. Но очевидно, что кто-то должен пасти Генерала: у старика определенно мутится в голове, его нельзя оставлять без присмотра. Однако встретиться с Мериэль тоже необходимо. Он должен распорядиться размещением оружия на ее складе. Опасно хранить его в одном месте.

Хадрибел. Новый атаман Хара еще не переехал из Шу. И в затруднительной ситуации с геродианским агентом, занявшим высокое Положение в Союзе, он кое-чем помог.

Да, Хадрибел. Он отлучится на несколько минут и приведет Хадрибела.

Глава 10

Эйзел мрачно обдумывал донесения Мумы — трактирщик все новости узнавал первым. Особенно занимали Эйзела дурные вести.

В Эстанедо смерти забили похитителя детей. Не хочется идти, но выбора нет. Если Агмед или бел-Шадук сваляли дурака и попали в беду, в крепости должны знать об этом. И немедленно.

Эйзел почти желал, чтоб опасения его оправдались. Такой удар заставит Чаровницу призадуматься.

Он оттолкнул стул, вскочил. День клонился к вечеру. Эйзел повернул на восток; он выбирал окольные пути, укромные переулки. Все главные улицы были заняты дартарами — они направлялись к Осенним воротам, в свой лагерь за чертой города. Эйзелу сегодня не хотелось больше сталкиваться с дартарами: руки чесались изувечить парочку-другую проклятых кочевников, а это было бы в высшей степени неразумно.

Ему не нужно было рыскать по Эстану: то, что искал Эйзел, находилось в другом месте — у Козлиного ручья, на пустырях близ Старой стены. Это место геродиане отвели под свалку мусора. Мух и крыс развелось видимо-невидимо. Впрочем, немало их было и до завоевания Кушмарраха. В те времена отходы и всякий ненужный хлам просто выкидывали из окон в надежде, что дождевые потоки смоют грязь. К западу от акрополя так поступали и поныне.

Одна из самых больших мусорных куч служила зловещим целям: сюда на съедение стервятникам бросали трупы преступников.

К соседней куче сносили нежеланных младенцев — пусть подыхают, а может, и пригодятся кому. За последние дни здесь собралось несколько заморышей. Проходя мимо, Эйзел подумал: а не было бы лучше, если б в свое время он тоже попал на эту своеобразную выставку.

Тело он нашел. Смеркалось, но Эйзел разглядел все, что хотел, и повернул назад.

Садат Агмед — и вид у него теперь совершенно безобидный.

Не успел Йосех поужинать, явился Мо'атабар.