Башня страха

Зенобел смерил его взглядом. Бел-Сидек остался спокоен.

— А в чем дело? Не могу ли я переговорить с ним? Бел-Сидек не пришел в восторг от этого предложения. Карза недолюбливал Зенобела. С другой стороны, оба они были фанатиками. Карза мог заручиться поддержкой Зенобела.

Бел-Сидек решил выспросить, как относится Зенобел к темным богам. Тот прервал его на полуслове.

— О чем это вы? Я же не религиознее репы!

— Карза замешан в планы обитателей крепости. Они хотят с помощью колдовства воскресить Накара.

Зенобел ошеломленно уставился на него. В конце концов бел-Сидек даже осведомился:

— Вы как, в порядке?

— Как такое взбрело Карзе в голову? Зачем?

— А разве возвращение Накара не освободит Кушмаррах от геродианского ярма?

— Черт побери. Дайте мне подумать. Не могли бы вы дать мне немного времени? Вдруг мне удастся вразумить его? Мы ведь говорим на одном языке.

Верно, подумал бел-Сидек. Почему бы не рискнуть? В худшем случае придется задержать и Зенобела, вот и все.

Он рассказал атаману, что знал сам.

Зенобел внимательно выслушал, но долго ничего не говорил.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — сказал он наконец. — Мне нравится мысль заставить дартар и геродиан перегрызть друг другу глотки.. Тогда по всему побережью начнется славная заварушка. Но не думаете ли вы, что устранение Кадо дает лишнее преимущество Фа'таду?

— О чем вы?

— Полно, не держите меня за дурачка. Весь город на ушах стоит. Живые захватили Кадо в плен. Это вторая причина моего прихода. Бруда поднял по тревоге все геродианские войска, разослал гонцов во все геродианские поселения в городе, чтобы предупредить подданных Герода о возможных волнениях. Стражи у Осенних ворот в три раза больше обычного. В дартарском лагере тоже извещены о готовящихся беспорядках.

— Это он! — вскричал бел-Сидек. — Вероломный старый предатель! Подлый кровожадный змей!

Ал-Акла схватил Кадо, а «слава» досталась Живым. Должно быть так. Другого объяснения нет. Впрочем, и это звучит не особо осмысленно.

— Что вы сказали?

— Ничего. Ступайте повидайте нашего заблудшего брата Карзу. Мне нужно подумать.

И бел-Сидек стал думать — но ни до чего не додумался. Он не знал, в каком направлении теперь двигаться. Не мог выбрать ни одно из стратегических решений, потому что представлял себе лишь явные, выставленные напоказ планы Фа'тада и геродиан, но понятия не имел об их тайных целях.

Единственное, что мог сделать бел-Сидек, — это принять кое-какие тактические меры. Так он и поступил: отправил дозорных следить, чтобы вокруг не было соглядатаев.

Одна мысль неотступно грызла его: а что, если Кадо похитил вовсе не ал-Акла? Не дело ли это рук кого-то из Живых, воспылавших сочувствием к обитателям крепости?

Вопросы, на которые не было ответов, одолевали незадачливого предводителя Союза Живых Сису бел-Сидека.

Глава 19

Аарон укрылся от пронизывающего ветра и дождя под портиком Резиденции. Ничего не выйдет. Придумают какую-нибудь отговорку и не примут его. Но сейчас Аарон чувствовал себя таким несчастным, что его это мало заботило. Если бы не близость крепости, а она была совсем близко, он даже чувствовал исходящую от нее зловещую силу, Аарон плюнул бы на все и вернулся домой.

Но она была здесь — безжалостное напоминание о томящемся в плену, отданном на милость злодеев Арифе. И Аарон не уходил, потому что больше ничего он не мог сделать для своего мальчика.

Человек, с которым он говорил раньше, наконец вернулся и, казалось, был немало удивлен, застав Аарона ждущим на том же месте.

— Градоначальник примет тебя, Хэбид. — Это, по-видимому, тоже удивляло его. — Ну, идешь ты или нет?

Он провел Аарона мимо ряда мортиан с бесстрастными, словно каменными, лицами. У Аарона по коже побежали мурашки. Он слышал, что мортиане питаются человеческим мясом.

Проводник его говорил по-кушмаррахански с ужасным акцентом. Но, не считая немногих служителей-кушмаррахан, на которых оккупанты обращали не больше внимания, чем на мебель, во всей Резиденции, похоже, вообще никто не говорил на этом языке.

Переводчик провел Аарона в полутемную комнату. Там градоначальник Сулло, не отрываясь, следил за своей ведьмой. Анналайя сидела за столом, склонившись над какой-то схемой, и что-то чертила на ней с помощью специальных инструментов. Чем именно она занимается, Аарон толком не разобрал.

Градоначальник приветствовал его вялым движением руки и неискренней улыбкой. Потом Сулло что-то быстро затараторил по-геродиански. Аарон уловил несколько слов, но недостаточно, чтобы понять смысл. Пришлось ждать перевода.

Тоном более любезным, чем у градоначальника, переводчик спросил, что ему нужно.

— Я сперва пошел в Дом Правительства, но мне сказали, что генерала Кадо нет, у полковника Бруды нет времени, а больше никто не уполномочен иметь со мной дело, поэтому я пришел сюда.

— Но чего ты хочешь?

— Хочу видеть своих домашних. Хочу забрать их. Градоначальник слушал с едва скрываемым нетерпением.

— Да-да, понимаю. Мы позаботимся об этом. Ты хотел сообщить нам что-то о Фа'таде.

— О да, сэр. Не знаю, важно ли это…

— Будешь ты наконец говорить?! Ага, раздражение. Отлично.