Башня Нерона

– Ничего из этого я не хочу, – возразила она. – Но другого способа нет. Нужно точно рассчитать время. Вы с Мэг сдаетесь. Мы с троглодитами принимаемся за работу. Лагерь полукровок собирает силы для атаки. Но если Нерон думает, что к нему явится весь лагерь…

– Этого ему стоит дождаться. Чтобы уничтожить всех обитателей Лагеря полукровок в тот момент, когда он уничтожит город, решить все единой ужасной огненной бурей. – Я сглотнул. – Но я могу блефовать. Просто сказать, что подкрепление на подходе.

– Нет, – мотнула головой Рейчел. – Все должно быть по-настоящему. На стороне Нерона Пифон. Пифон узнает.

Я не стал спрашивать откуда. Может, этот монстр пока и не может видеть глазами Рейчел, но я слишком хорошо помню, как звучал его голос из ее рта. Они связаны. И эта связь укрепляется.

Мне не хотелось обдумывать детали столь безумного плана, но я спросил:

– Как ты собираешься предупредить лагерь?

Рейчел натянуто улыбнулась:

– Я могу пользоваться мобильным телефоном. Обычно я этого не делаю, но я не полубог. Если выберусь на поверхность, где мобильные… ну, знаешь… работают, смогу купить какой-нибудь недорогой. У Хирона в Большом доме есть старый, еле пашущий компьютер. Он им почти не пользуется, но знает, как проверить сообщения или электронную почту в случае крайней необходимости. Уверена, мне удастся привлечь его внимание. Если он, конечно, будет там. – Она говорила так спокойно, что я еще больше занервничал.

– Рейчел, мне страшно, – признался я. – Одно дело – подвергнуть опасности себя. Но весь лагерь? Всех?

Странно, но эти слова, кажется, порадовали ее.

Она взяла меня за руку:

– Я знаю, Аполлон. А то, что ты волнуешься за других, – это прекрасно. Но тебе придется мне довериться. Помнишь про тайный путь к трону… который я должна тебе показать? Уверена, что это оно. Так мы сможем исправить положение.

Исправить положение.

Как это вообще должно выглядеть?

Полгода назад, когда я только рухнул на Манхэттен, ответ казался очевидным. Я должен вернуться на Олимп, вернуть себе бессмертие – и все снова станет чудесно. Проведя несколько месяцев в шкуре Лестера, я мог бы добавить, что уничтожить Триумвират и освободить древние оракулы тоже бы не помешало… в основном потому, что это помогло бы вернуть мне мою божественную суть. А теперь, после всех жертв, принесенных у меня на глазах, после страданий, причиненных столь многим… что может исправить положение?

Никакой успешный исход не вернет Джейсона, или Дакоту, или Дона, или Креста, или Денежное дерево, или Элоизу, или множество других павших героев. Ничто не исправит эти трагедии.

У смертных и богов есть кое-что общее: нам свойственно ностальгировать по «старым добрым временам». Мы всегда оглядываемся назад в поисках какого-то чудесного золотого времени, когда ничего плохого еще не случилось. Я помню, как примерно в 425 году до нашей эры мы сидели с Сократом и жаловались друг другу, что молодые поколения разрушают цивилизацию.

Как бессмертному мне, конечно, следовало знать, что «старых добрых времен» никогда не было. Проблемы, с которыми сталкиваются люди, почти не меняются, потому что смертные несут за собой свое прошлое. То же можно сказать и о богах.

Мне хотелось вернуться в то время, когда еще не было никаких жертв. Когда я еще не испытал столько боли. Но исправить положение не значило отмотать время назад. Даже у Кроноса не было над ним такой власти. И думаю, не этого хотел бы Джейсон Грейс.

Когда он просил меня не забывать, каково это – быть человеком, он имел в виду, что, отталкиваясь от боли и трагедий, нужно преодолевать их, учиться на этом опыте. Этого боги не делали никогда. Мы просто жаловались.

Быть человеком – значит двигаться вперед, приспосабливаться, верить, что сможешь улучшить ситуацию. Только так боль и жертвы обретут смысл.

Я встретился с Рейчел глазами:

– Я тебе доверяю. Я исправлю положение. Или умру, пытаясь это сделать.

Как ни странно, я верил в то, что говорю. Мир, в котором будущее контролирует гигантская рептилия, где не слышно голоса надежды, где герои жертвуют жизнью напрасно, а боль и лишения не вознаграждаются… такой мир намного хуже, чем мир без Аполлона.

Рейчел поцеловала меня в щеку – по-сестрински, хотя трудно вообразить, чтобы моя настоящая сестра так поступила.

– Я горжусь тобой, – сказала Рейчел. – Что бы ни случилось, помни об этом.

Я не мог вымолвить ни слова.

Мэг, набравшая полные руки лишайника и грибов, повернулась к нам:

– Рейчел, ты что, только что его поцеловала?! Фу. Зачем?

Прежде чем Рейчел успела ответить, возле нас снова появился шеф-повар, фартук и колпак которого были заляпаны бульоном. В глазах его по-прежнему мерцал голодный блеск.

– ГОСТИ – уии – идите за мной! Мы готовы к пиру!

Глава 18

Фирменное блюдо сегодня —

Тушеный Аполлон

Под кепкой «Метс»

Мой совет: если вам когда-нибудь предложат испить супа из сцинка или стать главным блюдом для троглодитов, подбросьте монетку. И то и другое смертельно.