Башня Нерона

Если мне не изменяет память, с 1800-х годов на территории гавани располагались доки, где работали местные рыбаки. Потом здесь были в основном грузовые железнодорожные станции и заводы. Из воды по сей день торчат сваи обветшалых пирсов. Пустые старые работные дома из красного кирпича с бетонными трубами темнели, давно заброшенные, как руины храмов. Один участок железной дороги еще использовался, на путях стояло несколько густо изрисованных товарных вагонов.

Но, как и везде в Бруклине, все здесь активно обновлялось. На противоположной стороне улицы, в здании, где когда-то, похоже, была токарная мастерская, теперь работало кафе, в котором подавали бейглы с авокадо и чай матча с ананасом. Через два квартала маячили краны: там был вырыт котлован и шла стройка. Вывески на заборе гласили: «ОСТОРОЖНО: БЕЗ КАСКИ НЕ ВХОДИТЬ!» и «РОСКОШНОЕ ЖИЛЬЕ – В АРЕНДУ! СКОРО!» Мне стало интересно, заставляют ли здесь строителей носить роскошные каски.

Дэры жили в здании, которое раньше было промышленным складом, теперь превращенным в ультрасовременный жилой дом. Он занимал целый акр прибрежной зоны и был примерно в пять миллиардов раз больше, чем обычный нью-йоркский дом. Фасад из бетона и стали делал его похожим одновременно на художественную галерею и бомбоубежище.

Я никогда не встречался с мистером Дэром, королем недвижимости, но это было и не нужно. Я знал богов и знал, как устроены их дворцы. Мистер Дэр руководствовался теми же принципами: посмотрите, каков я, какой у меня здоровенный дом, расскажите всем о моем величии. Жертвы можете принести на коврике у двери.

Едва мы вышли из автобуса, Аргус ударил по газам и умчался прочь, оставив после себя лишь облачко выхлопных газов да крупицы дорогущего гравия.

Уилл и Нико переглянулись.

– Похоже, он считает, что обратно нас везти не придется, – сказал Уилл.

– Так и есть, – мрачно ответил Нико. – Пошли.

Он повел нас к главным воротами – огромным панелям из гофрированной стали. Ни открывающего механизма, ни даже интеркома я там не заметил. Видимо, если тебе нужно спрашивать разрешения войти, входить сюда тебе не полагается.

Нико просто стоял и ждал.

Мэг прокашлялась:

– Ну и что…

Ворота открылись сами собой. Перед нами стояла Рейчел Элизабет Дэр.

Как и все великие художники, она была босиком. (Леонардо было не заставить носить сандалии.) Ее джинсы были испещрены рисунками, которые с годами становились более замысловатыми и яркими. На белой майке пестрели пятна краски. По лицу, споря по выразительности с ее оранжевыми веснушками, растекалась ультрамариновая краска, судя по всему акриловая. Ее капельки, похожие на конфетти, виднелись и в ее рыжих волосах.

– Скорее заходите, – скомандовала она, словно уже битый час ждала нас тут. – Животные наблюдают.

– Да, я сказала «животные», – кивнула она, предупреждая мой вопрос, когда мы шли по дому. – И нет, я не сошла с ума. Привет, Мэг, Уилл и Нико. Идите за мной. Дом в нашем распоряжении.

Это было все равно что сказать, что Янки-стэдиум[26] в нашем распоряжении. Круто, конечно, – но что с ним прикажете делать?

Особняк в римском стиле был выстроен вокруг центрального атриума: окна смотрели внутрь, чтобы простые смертные на улице не портили вид. Но у римлян были хотя бы сады. А мистер Дэр, похоже, доверял лишь бетону, металлу и гравию. В атриуме красовалось гигантское нагромождение железа и камня – то ли восхитительная авангардная скульптура, то ли куча ненужных стройматериалов.

Вслед за Рейчел мы прошли по широкому коридору из крашеного цемента, затем поднялись по «парящей» лестнице на второй уровень, который я назвал бы жилой зоной, да только в этом особняке почти не ощущалось присутствия жизни. Сама Рейчел казалась здесь крохотной, не принадлежащей такому пространству, нарушающей его законы – теплая, яркая, шлепающая босыми ногами по архитектурному мавзолею.

Но по крайней мере в ее комнате были окна во всю стену, выходящие на железнодорожные пути, за которыми виднелась река. Все заливало солнце: дубовые полы, куски брезента в пятнах, служащие еще и ковриками, несколько кресел-мешков, открытые банки с краской и огромные мольберты, на которых Рейчел работала сразу на шести разных холстах. Поодаль на полу лежало еще одно неоконченное полотно – здесь Рейчел писала, разбрызгивая краску в технике а-ля Джейсон Поллок. В угол были задвинуты холодильник и простенький диван, похоже, еда и сон были для нее вопросами далеко не первого порядка.

– Ого. – Уилл подошел к окнам, наслаждаясь видом и солнцем.

Мэг сразу рванула к холодильнику.

Нико приблизился к мольбертам.

– Потрясающе. – Он поводил рукой в воздухе, следуя за витками краски на картинах.

– Э-э… спасибо, – рассеянно поблагодарила Рейчел. – Это я немного тренируюсь.

По мне, так если уж сравнивать со спортом, то это была полноценная тренировка: широкие резкие мазки, краска, толстым слоем нанесенная на холст мастихином, огромные пятна, на каждое из которых ушло не меньше банки краски. На первый взгляд это вроде бы абстракция. Но я отошел подальше – и фигуры сложились в картины.