Башня Нерона

– Я… Э… – Я не мог подобрать слов, в последний раз такое случалось, когда я вынужден был постоянно находиться в теле Лестера Пападопулоса. – Я просто хотел заглянуть, проверить, все ли у тебя хорошо. Кажется, это так?

Пайпер едва заметно улыбнулась:

– Пока рано судить.

– Ты работаешь над этим, – вспомнил я ее слова, сказанные мне в Калифорнии.

Внезапно многое из того, о чем мы с ней говорили, стало мне понятней. Не пытаться быть той, какой ее хотела бы видеть Афродита. Не стараться воплотить в жизнь идеи Геры об идеальных парах. Пайпер искала собственный путь, не желая руководствоваться ожиданиями других.

– Именно, – подтвердила она.

– Я счастлив за тебя. – Я говорил искренне и с трудом сдерживался, чтобы не засиять как гигантский светлячок. – А как твой папа?

– Ну… Когда возвращаешься из Голливуда в Талква, неизбежно ощущаешь большую разницу. Но, кажется, ему стало спокойней. Там посмотрим. Я слышала, ты вернулся на Олимп. Поздравляю.

Не знаю, стоило ли меня поздравлять, учитывая, в каком беспокойном состоянии я находился и какое чувство собственной ничтожности испытывал. Я рассказал ей о том, что случилось с Нероном. И о похоронах Джейсона.

Она обхватила себя за плечи. В свете звезд ее лицо казалось теплым, как бронза, только что снятая с наковальни Гефеста.

– Это хорошо, – сказала она. – Я рада, что Лагерь Юпитера почтил его память. Рада, что ты почтил его память.

– Не уверен, что у меня получилось, – признался я.

Она положила ладонь мне на плечо:

– Ты не забыл. Я вижу.

Она имела в виду, что я не забыл, каково быть человеком, и отдавал должное принесенным жертвам.

– Нет. И не забуду. Эти воспоминания стали частью меня.

– Что ж, отлично. А теперь, если ты не против…

– Что?

Она указала за спину, туда, где осталась ее подруга Шел.

– Ой, конечно. Береги себя, Пайпер Маклин.

– Ты тоже, Аполлон. И в следующий раз предупреди, когда решишь заскочить на огонек, ладно?

Я забормотал какие-то извинения, но она уже отвернулась и пошла обратно – к новой подруге, новой жизни и звездному небу.

Последняя и самая трудная встреча… Мэг Маккаффри.

Летний день в Палм-Спрингс. Сухой обжигающий жар вызвал воспоминания о Горящем Лабиринте, но здесь не было ничего зловещего или магического. Просто разогревшаяся пустыня.

Аэйталес, бывший дом доктора Филиппа Маккаффри, был оазисом прохладной зеленой жизни. Ветви деревьев разрослись и изменили до неузнаваемости место, когда-то построенное человеком, и теперь оно производило еще большее впечатление, чем во времена детства Мэг. Аннабет пришла бы в восторг от дизайна среды, спроектированного местными дриадами. Окна заменили пласты, сплетенные из лозы, которые, реагируя на малейшие измерения ветра, автоматически открывались и закрывались, создавая тень и прохладу. Восстановленные теплицы были полны редких видов, собранных со всей Южной Калифорнии. Природные ключи наполняли цистерны и давали воду для садов и охлаждения дома.

Я появился здесь в старом обличье Лестера, и на дорожке, ведущей от дома к саду, меня чуть не проткнули копьями мелии – личный отряд Мэг, состоящий из семи супердриад.

– Стоять! – хором закричали они. – Нарушитель!

– Это же я! – сказал я, но не добился никакого эффекта. – Лестер! – Снова ничего. – Я был раньше у Мэг… ну… слугой, короче.

Мелии опустили копья.

– Ах да, – проговорила она.

– Слуга Мэг, – добавила вторая.

– Слабый и никчемный, – продолжила третья. – До того как Мэг стали служить мы.

– Да будет вам известно, что теперь я настоящий бог-олимпиец! – возмутился я.

Дриад это не впечатлило.

– Мы отведем тебя к Мэг, – сказала одна. – Она будет судить. Бегом марш!

Они построились вокруг меня фалангой и повели по дорожке. Я мог бы исчезнуть, или улететь, или сделать еще много невероятных вещей, но они меня удивили. Я повел себя по-Лестерски и позволил отконвоировать меня к своей бывшей госпоже.

Она копалась в земле вместе с другими ребятами из императорской семьи, показывая им, как пересаживать маленькие кактусы. Я заметил Эмилию и Луция, с удовольствием возящихся с крохотными саженцами. Здесь был даже юный Кассий, хотя я понятия не имел, как Мэг его разыскала. Он обменивался шуточками с дриадой и вел себя так непринужденно, что мало напоминал парнишку, который без оглядки бежал из башни Нерона.

Неподалеку, на краю недавно посаженного персикового сада, стоял карпос Персик во всей своей красе – и в подгузнике. (Ну конечно. Он появился, когда опасность миновала.) Он вел жаркий разговор с юной девочкой-карпосом, похоже местной. Она выглядела почти так же, как Персик, только вся покрыта шипами.

– Персики, – говорил Персик.

– Колючая груша! – возражала его собеседница.

– Персики!

– Колючая груша!

Подобным образом их спор продолжался и дальше. Возможно, он грозил перерасти в смертельную схватку за превосходство среди здешних фруктов. Или тут назревала величайшая история любви. С карпои никогда нельзя знать наверняка.