Башни полуночи

Перрин широко распахнул глаза, и ночной кошмар рассыпался на кусочки, растаяв подобно тонкой ледяной корочке на весеннем солнце. Вновь появились здания, вернулись улицы, отступили волны. Небо заполнила кипящая чёрная буря. В её нутре сверкали ослепительные белые вспышки молний, но грома не было.

Неподалёку на улице сидел Прыгун. Перрин направился к волку. Он мог бы прыгнуть к нему немедленно, но идея выбирать простой путь ему претила. По возвращении в реальный мир, простота могла выйти боком.

«Ты возмужал, Юный Бык», – одобрительно передал Прыгун.

– Всё равно это занимает у меня слишком много времени, – ответил Перрин, оглядываясь. – Каждый раз, когда я вхожу, мне нужно несколько минут, чтобы восстановить контроль. Я должен быть быстрее. В битве с Губителем несколько минут могут оказаться вечностью.

– «Он не столь силён, как они».

– И всё равно, он будет силён, – ответил Перрин. – Он потратил годы, чтобы научиться управлять волчьими снами. Я только начал.

Прыгун засмеялся.

– «Юный Бык, ты начал, когда впервые пришёл сюда».

– Да, но по-настоящему я начал обучение только несколько недель назад.

Прыгун продолжал смеяться. По-своему он был прав. Перрин провёл два года, входя в волчьи сны по ночам. Но ему всё ещё нужно было по мере сил учиться . В какой-то мере он был даже рад отсрочке перед испытанием.

Но отсрочка не могла длиться слишком долго. Близилась Последняя Охота. Многие волки отправились на север. Перрин чувствовал их движение. Они стремились к Запустению, к Пограничным Землям. Они бежали одновременно и в реальном мире, и в волчьих снах, но не входя туда во плоти. Они бежали стаями.

Он чувствовал, что Прыгун жаждет к ним присоединиться. Однако, он оставался, также как и несколько других.

– Пойдём, – сказал Перрин. – Давай разыщем новый кошмар.

* * *

Розовая Межа стояла в цвету.

Это было невероятно. Этим ужасным летом зацвели очень немногие растения, да и отцветшие уже увяли. Но Розовая Межа цвела, и цвела неистово – сотни красных взрывов вихрем обвивали ограду сада. Ненасытные насекомые с жужжанием брали штурмом цветок за цветком. Словно для того, чтобы насытиться, сюда слетелись все пчёлы в городе.

Гавин держался от них подальше, но благоухание роз было столь всепроникающим, что он чувствовал себя купающимся в аромате. Когда прогулка закончится, его одежда, скорее всего, будет благоухать ещё долгие часы.

Около небольшого пруда, заросшего кувшинками, стоя рядом с одной из скамей, Илэйн беседовала с несколькими советниками. Сестра не скрывала свою беременность и выглядела сияющей. Солнечный свет отражался от её золотистых волос как от зеркальной поверхности. В сравнении с ними венчавшая её голову Корона Роз Андора казалась заурядной вещицей.

В последнее время дел у неё было по горло. Он слышал успокаивающие донесения об изготовлявшемся для неё оружии. Таком, которое, по её мнению, было сравнимо по мощи с пленными дамани. Как он слышал, литейщики Кэймлина трудились дни и ночи напролёт. Город деловито кипел, готовясь к войне. Зачастую Илэйн не могла даже уделить брату время, так что он был рад, когда она его выкраивала.

Когда он приблизился, она улыбнулась ему, затем незамедлительно отослала своих спутников. Подойдя к нему, она с любовью поцеловала его в щёку.

– Ты выглядишь задумчивым.

– В последнее время это моя обычная беда, – сказал он. – Ты выглядишь встревоженной.

– А это моя обычная беда в последнее время, – сказала она. – Слишком много дел, и меня на всё не хватает.

– Если тебе нужна...

– Нет, – прервала его она, взяв за руку. – Я должна поговорить с тобой. Мне говорили, что в моём положении ежедневная прогулка по саду идёт на пользу.

Гавин улыбнулся, вдыхая аромат роз и влажного ила от пруда. Запахи жизни. Прогуливаясь, он взглянул на небо.

– Не могу поверить, сколько солнечного света я вижу. Я уж было убедил себя, что постоянная темень – это нечто естественное.

– О, может, так и есть,– сказала она беспечно. – Неделю назад пелена над Кэймлином в Андоре улетучилась, но больше нигде.

– Но … как?

Она улыбнулась.

– Ранд. Он что-то сделал. Думаю, он побывал на вершине Горы Дракона. А затем...

Внезапно, день, казалось, померк.

– Снова ал'Тор, – вспыхнул Гавин. – Он преследует меня даже здесь.

– Даже здесь? – переспросила она с улыбкой. – Полагаю, именно в этом саду мы впервые с ним повстречались.

Гавин не ответил. Он поглядел на север, проверяя, каким было небо в том направлении. Там висели зловещие тёмные облака.

– Отец – он, верно?

– Даже если бы им оказался он, – не моргнув глазом, парировала Илэйн, – то было бы благоразумнее это скрывать. Дети Дракона Возрождённого обязательно станут мишенями.

Гавин почувствовал дурноту. Он подозревал это с самого начала, когда выяснилось, что она беременна.

– Чтоб мне сгореть, – выпалил он. – Илэйн, как ты могла? После всего того, что он сделал с нашей матерью!

– Ничего он с ней не делал, – ответила Илэйн. – Я могу привести тебе кучу свидетелей, которые это подтвердят, Гавин. Мать исчезла прежде, чем Ранд освободил Кэймлин.

Когда она произносила его имя, её взгляд наполнялся любовью.