Башни человеческих душ (СИ)

Заметив его удивленные взгляды, Эрик со своего водительского места заметил:

– Ничего удивительно, мистер Фитцрой. В каждом крупном административном центре империи, ой простите, мы же теперь республика, хотя только на бумаге, расположены регулярные войска оккупационной армии Трех государств. Сложно сказать, сколько они будут здесь располагаться, но то, что в ближайшее время доведется жить под их надзором, – печальный факт. В каждой мэрии заседает несколько их представителей с личной охраной. Они тщательно проверяют любые документы, будь то официальный приказ о повышении зарплаты начальнику полиции, или простая просьба горожанина об устранении протечки канализации во дворе, – все проходит тщательный досмотр по нескольку раз, и только убедившись, что в этом нет никакого «тайного смысла», – на последних словах Эрик сделал особое презрительное ударение, – то только тогда разрешают бумагам идти дальше. По-моему они ищут шпионов и тайные заговоры там, где их нет. Но что поделать? За столько веков мы насолили этим ребятам слишком сильно, так что они просто так не отступят. Не хочу сказать, что рад их чрезмерному вниманию, но все же лучше пусть тихо сидят со своими винтовками внутри города, чем будут стрелять из них по нашим гражданам. Как считаете?

– Я не слишком увлекаюсь политикой, – как можно безразличней ответил профессор, – потому мне сложно сказать. Я всегда выступал сторонником мира и диалога между государствами по любым вопросам, и считаю, что пока люди воюют между собой, война остается гражданской. Ведь все мы жители одной планеты, один биологический вид, который должен направить все свои усилия ради продления жизни, общего прогресса и роста благосостояния. Но что в итоге? Из-за мелких сколков готовы накинуться друг на друга с кулаками, а в масштабах государства, – начинаем войну. И так на протяжении сотен веков. Мне кажется, что в один прекрасный день Богу надоест выводить нас на праведный путь, и он просто махнет рукой. И я больше, чем уверен, – доктор Фитцрой слегка повысил голос, – не найдется в мире ни одного человека, который посмеет обвинить Его в том, что он нас забыл.

– Боже мой, доктор, – Эрик не скрывал изумление в голосе, – да вы загнули целую проповедь. Мне кажется, вам нужно было выбрать путь священника или миссионера. Как считаете?

Профессор лишь ухмыльнулся на это и ответил:

– Дорогой Эрик, вот доживешь до моих седин и сам придешь к точно таким же выводам. Ведь не всю свою жизнь я понимал, что к чему и точно так же наивно верил пропаганде и заявлениям императора или депутатов, не пропуская их через призму разумной критики.

– Ладно, доктор. Уговорили.

Они добрались до места работы Ганса довольно быстро: через пятнадцать минут Эрик уже припарковал автомобиль на стоянке. Выйдя из машины, профессор снова ошеломленно уставился на здание мэрии, хотя и подозревал, что увидит перед собой нечто помпезное: северное и южное крыло вытянутого трехэтажного здания из белого камня были соединены переходом, над которым возвышался стеклянный купол с золотым шпилем. Мраморные колонны поддерживали двухскатную закрытую крышу над крыльцом; к нему с обеих сторон поднимались ступени из огненного камня. В нескольких окна горел свет, но в основном, создавалось впечатление, что в здании никого не было. Профессор миновал прямоугольный ступенчатый фонтан перед фасадом, из огромных чаш которого били диагональные струи воды, и быстро поднялся за Эриком в вестибюль. Сидевший на посту охранник кивнул им, после чего они миновали просторное помещение, выкрашенное в светло-коричневый цвет, и поднялись по лестнице на второй этаж. Кабинет Юнгера располагался в дальнем конце круглой комнаты, где стояли слегка потрепанные диваны, цветки в горшках и разные стойки для документов.

Эрик провел профессора до двери и поспешил откланяться. Немного волнуясь и в то же время, сгорая от нетерпения, доктор Фитцрой робко постучал и после утвердительного ответа распахнул дверь.

– Рад тебя видеть старый друг. – Сказал Юнгер, глядя на него из-за своего стола и весело улыбаясь.

2

Профессор стал ступором у двери, глядя на своего друга. Ганс Юнгер значительно прибавил в весе с момента их последней встречи, а морщины на его пухлом лице стали еще более глубокими, не говоря уже о черных мешках под глазами. Он вышел из-за стола, продемонстрировав отменный темно-синий костюм, накрахмаленную рубашку и галстук в сине-белую полоску:

– Ну что, даже не обнимешь старого друга?