Башни человеческих душ (СИ)

– Что с ним? – Настаивал Август.

– Он покончил с собой. – Выпалил Фридрих.

Сонный мозг Августа еще не совсем осознал смысл услышанной фразы, а потому молодой ассистент сначала стоял, уперев взор в санитара, но всего через несколько минут его охватил просто неописуемый ужас, а руки и ноги пошли ходуном. Ему пришлось сделать неимоверное усилие над собой, после чего он постарался спокойно произнести:

– Что произошло?

– Точно сказать не могу, но похоже он повесился на оконной решетке, завязав вокруг шеи один из ремней, которыми мы его связали. – Августа пробрал еще больший шок:

– Но как он смог распутать себя? Это же просто невозможно! Мы же проверяли ремни перед уходом!

– Я о том же сказал Йоханну, но он сам не смог найти никакого здравого объяснения, а потому мне пришлось попросить побыть с ним нашего сторожа и сразу же идти к вам.

– Ты правильно поступил, – Август понемногу возвращал над собой контроль, – я сейчас оденусь, и мы срочно отправляемся в местное отделение полиции. Дело не терпит отлагательств!

2

Посапывая в своем удобном кресле, на посту сидел главный инспектор деревни Брюкель округа города Фэллод Бруно Розенберг. Скоро будет почти десять лет как он переехал в Брюкель из крупного города Касген, который находился на севере страны. Многие из его сослуживцев терли пальцем у виска и гадали, отчего бы это человеку вздумалось ехать в какую-то дыру, на задворках империи, отказавшись от места начальника крупного полицейского управления? Ответ был довольно прост: Розенберг чертовски устал от всего этого шума, бесконечных грабежей, разбоев, убийств, изнасилований и тому подобного. За свои тридцать пять лет службы в органах правопорядка он многое повидал, отчего на душе скопился огромной ком боли из человеческих судеб и загубленных жизней. По ночам его преследовали кошмары, сердце все чаще давало о себе знать уколами, которые резко отдавались под лопатку, а вдобавок ко всему у него нашли язву желудка, – пока еще не настолько запущенную, но все могло обостриться в один момент. Его лечащий врач выписал гору всевозможных лекарств, но самым главным залогом успешного лечения оставался покой и здоровый сон. Можно только подивиться, сколько болезней человеку достается только изношенной нервной системой. Не говоря уже о том, что при таком состоянии можно и с катушек слететь.

Хорошо пораскинув мозгами, Розенберг, будучи человеком предприимчивым и быстро соображающим, что к чему, написал заявление на перевод в местное отделение полиции деревни Брюкель, где как раз не хватало хороших кадров. Выбор в пользу этой деревни был сделан довольно просто, – отец Розенберга был шахтером, отдав этому делу почти сорок лет своей жизни. В благодарность за труды ему и его молодой жене был предоставлен двухэтажный дом на одной из центральных улиц, который долгое время пустовал (родители Розенберга умерли достаточно давно, и навещал он отчий дом несколько раз в месяц по выходным, чтобы проверить все ли в порядке с его наследством).

Но вскоре эта ситуация кардинально переминалась, и после того, как перевод был одобрен всеми вышестоящими инстанциями, он поселился со своей постаревшей, но не утратившей своей красоты женой Гризельдой в доме своего детства, который ему пришлось покинуть в восемнадцать лет, когда он поехал учиться в юридический университет внутренних дел города Касген. Да, в доме пришлось, конечно, сделать достаточно капитальный ремонт, но для Розенберга это была небольшая помеха перед его спокойной жизнью. Служить в провинции было легко и приятно, – мелкие кражи случались редко, а крупных ограблений не было и вовсе. На его памяти было всего шесть убийств, и те произошли по неосторожности, когда местные мужики с пьяной головой решили выяснить кто из них прав больше, да несколько самоубийств. В остальном, – мелочи, вроде драк, споров между фермерами из-за границ земельных участков и тому подобные не заслуживающие внимания случаи. Что и говорить, здесь все можно было решить быстро и достаточно мирно, а если и случался какой-то из ряда вон выходящий инцидент, то всегда можно было послать телеграмму или позвонить большим людям в Фэллод, а уж они-то пусть себе голову и ломают что к чему и зачем.

Доктор был прав, – ему всего лишь было необходимо немного успокоиться и отдохнуть, как все проблемы со здоровьем пропали. Сейчас, в свои шестьдесят шесть, Бруно Розенберг чувствовал себя на все сорок, готовый еще дать фору молодым помощникам, которые помогали ему в отделении.

Один из них, только недавно окончивший юридический университет и вернувшийся в родную деревню, Джерт Вигман, с трудом сдерживал слипающиеся глаза, пока его начальник преспокойно себе отдыхал в кабинете. Конец его смены наступит ровно в семь часов, – вот тогда-то он со спокойной душой пойдет домой и как следует, выспится.