Башни человеческих душ (СИ)

Я спросил у неё, что могло случиться с хирургом, и она высказала предположение, что, он, скорее всего, принял удар на себя, когда закрыл ее. Но его тела обнаружить так и не удалось.

К счастью, трудиться на благо вражеской армии нам пришлось недолго – император начал переговоры, согласившись отказаться от большей части золотых шахт и оставить под контролем Пайпа некоторые из захваченных территорий. Многие называли это предательством, но я скажу, что в то время армия Пайпа могла наголову разбить наши плохо подготовленные и плохо оснащенные войска, и спокойно пройтись до самой столицы, встретив лишь незначительное сопротивление. Конечно, тогда еще никто не мог знать, что наша страна возьмет реванш и вернет себе гораздо больше во время Второй войны за золотые шахты, но тогда все были рады, что все закончилось.

Вскоре произошел обмен военнопленными, и мы вернулись домой. Потом наши пути разошлись: Грета отправилась к себе домой в Миклен, а я с радостью поехал в родную деревню. Там я рассказал обо всем родителям, которые и так плакали от счастья, что я вернулся живым и здоровым, ну а после совсем уж ошарашил новостью о своей скорой свадьбе. Конечно, у меня оставался открытым вопрос о работе, так как своих средств почти не было, но тут меня выручил доктор Шмидт, который предложил мне место хирурга с хорошим жалованьем в своей больнице. Это был для меня идеальный вариант, но мне пришлось долго упрашивать Грету на переезд, так как она не хотела расставаться со своим родным городом и местом в клинике. Пришлось истратить немало сил и терпения, прежде чем она согласилась на эти условия.

Мы переехали в маленький домик в Энти, который удалось приобрести на совместные средства двух семей, после чего погрузились в радости семейной жизни. Я с удовольствием работал у Шмидта, а потом удалось добыть место и для Греты, когда больницу начали расширять. Первой у меня родилась дочь Бригитта, а затем двое сыновей: Артур и Гофман.

10

– Артур, случайно не в честь того солдата, который спас жизнь вам и вашей жене? – поинтересовался Людвиг.

– Вообще-то сначала мы даже и не подумали об этом, и лишь после рождения, Грета припомнила, что так звали спасшего нас солдата. Все в этом мире имеет свой смысл.

– Да, профессор. Ваша история весьма интереса, но я все же ума не приложу, как такой хороший хирург, как вы, подались в психиатры?

– О, это отдельная история, хоть и не такая занимательная, как эта, но отложим её до завтра. – Профессор поглядел на часы. Стрелки уже перевалили за полночь. – Я слишком устал, эти воспоминания с каждым годом даются все труднее.

– Конечно, конечно. – Людвиг на удивление бодро вскочил с кресла. – В вашей комнате уже постелено. Прошу, доктор, не стесняйтесь, будьте как дома.

Профессор с трудом поднялся, почувствовав, как скрипят старые кости.

– Давайте я помогу вам прибраться. – Предложил он.

– Нет, что вы! Какой из меня тогда будет хозяин?! Отдыхайте, набирайтесь сил, а завтра я подброшу вас на лекцию, после чего дослушаю рассказ, и мы займемся вашими снами.

– Ну что ж. Тогда доброй ночи, Людвиг.

– Доброй ночи, профессор.

Профессор осторожно отварил двери подготовленной комнаты. Включив настольную лампу под голубым абажуром, доктор огляделся: кровать, платяной шкаф с резными ручками, тумбочка и цветы в горшочках на подоконнике, – составляли все убранство. Он улегся на одноместную кровать, которая располагалась возле широкого окна задернутого темно-золотыми занавесками, и погрузился в царство блаженного сна с надеждой, что призраки подсознания минуют его стороной.

Но спокойно поспать профессору Фитцрою так и не удалось: ночью его посетил очередной кошмар. Он стоял среди окопов и блиндажей, которые в контрасте с неестественно синим небом, выглядели очень странно. Он видел каждый кусочек земли, камня, каждую деталь в деревянных настилах, но самое главное, что он снова стал молодым. Ни морщин, ни лысеющей головы, ни слабости в ногах и руках. Тело по-прежнему крепкое и сильное, а пальцы впиваются в густую шевелюру волос цвета кофейных зерен. В траншеях ни единого человека, все замерло, все стихло, лишь чей-то непонятный силуэт маячит на горизонте в черной дымке. Профессор быстрым шагом направился в сторону силуэта, ощущая подошвами все неровности ландшафта. Внезапно, отдаленная фигура материализовалось прямо перед ним. Он немного опешил и чуть не упал. Перед ним стояла Грета, такая же молодая, как и он сам. На ней было надето её любимое бирюзовое атласное платье с белым ремешком, которое отлично подчеркивало ее стройную фигуру и ровные гладкие ноги. Пара голубых глаз буквально пронзала его насквозь, распущенные волосы легко ниспадали на плечи.

– Грета, любовь моя! – сумел промолвить он. – Как я скучал! Но где же ты была?

– Не сейчас, Карл, – ее голос звучал мягко, но в то же время в нем присутствовала некая отстраненность, словно он её чем-то обидел, – тебе угрожает опасность. Она будет атаковать тебя с двух сторон: во сне и наяву.

– О чем ты говоришь, дорогая? Что это?