Башни человеческих душ (СИ)

– Дорогой профессор, ваш метод хорош только в том случае, если у вас один пациент, а не полная больница сумасшедших. По вашему методу каждый врач должен буквально проникать в душу больного и извлекать на свет его проблемы, которые они должны вместе решить. Но посмотрите фактам в глаза: кто будет этим заниматься? У нас не так много психоаналитиков и психологов, у которых нашлось бы столько времени. Будьте, в конце концов, реалистом! Если у человека серьезно поехала крыша, то её уже на место никто не поставит. Даже при максимально полезном эффекте от лечения, некоторые проявления болезни будут время от времени проявляться, и никто не сможет дать гарантий, что проблема не вернется, вызвав более глубокую форму патологии. Мне кажется, что ваш метод лечения более подходит для школьников, которые переволновались перед экзаменом или для супружеской пары, у которых на носу развод.

В зале раздался громкий смех.

Профессор ничего на это не ответил, потому что понимал, что его оппонент в чем-то прав. Никто не будет возиться с каждым больным, никто не будет заглядывать ему в душу и искать способы лечения его болезни. Тех, кому не смог помочь обычный психиатр, просто отправляют на свалку человеческих судеб в какой-нибудь местный дурдом, где уже никто не будет надеяться на выздоровления пациента. В лучшем случае он сохранит остатки своего разума и даже проживет относительно долгую жизнь в застенках клиники, но в худшем – его ожидает череда холодных душей, избиения санитаров, электрошок и лоботомия, после которой он уже вряд ли сможет называться личностью.

Весь вечер профессор провел в своем кабинете, вычитывая текст лекций, который для него перебрал один из студентов на печатной машинке, кое-где внося свои правки. Было уже далеко за полночь, когда доктор отложил исправленные записи и протер уставшие глаза. Ему бы следовало подняться в спальню и хорошенько выспаться, но вместо этого он решил еще немного почитать исторический роман «На границе», повествующий о событиях вымышленной войны и приключениях двух пограничников. За чтением, профессор и сам не заметил, как медленно погрузился в сон.

Он стоял посреди поля, поросшего сухой желтой травой, доходившей ему почти до колен. Странная небесная синева наваливалась на линию горизонта, где вырисовывалась фигура человека, которая медленно приближалась, приобретая все более четкие очертания. В лицо профессору начали дуть порывы холодного ветра, проходившие рябью по ломким стеблям. Он не мог сдвинуться с места, словно ноги приросли к земле, и так и было: взглянув вниз, доктор обнаружил, что находится почти наполовину в вязкой земле, но, тем не менее, вопреки всем законам логики, он не стал ниже. Фигура медленно приблизилась, и остановилась напротив вросшего в землю профессора. Пустые глазницы маски, которая напоминала вещевой мешок, медленно изучали его, словно в нем было что-то необычное, а после раздался голос, четкий и ясный, словно рту ничего не мешало:

– Честно признаться, доктор, я не хотел навещать вас так рано, но что поделать, – игра началась, карты брошены, фигуры расставлены на доске, а кости стучат в баночке. Теперь черед делать ход, но сразу предупреждаю, что надо действовать осторожно, ведь одно неверное движение, и бац! – Странный человек ударил кулаком по своей ладони. – Вас раздавит вся горечь поражения, а ведь играем мы не на что-нибудь, а на человеческие жизни. Хочу сразу предупредить, что вам пока ничего не угрожает, но это лишь только до той поры, пока на доске не останутся ключевые фигуры, а карты не будут открыты. Именно тогда вам придется применить все свои силы и умения, чтобы сделать решающий ход, и именно от него будет зависеть: жить вам или умереть.

– Кто вы такой? – только и сумел промолвить профессор, и сам поразился тому каким тихим и дребезжащим был его голос.

– О, я думаю, вы меня знаете, как никто другой. Самое время сбросить одну маску. – Вещевой мешок полетел вниз, а профессора едва не хватил удар от увиденного. Перед ним собственной персоной стоял полковник Отто Винзель с зашитым лицом.

– О, Боже мой! Этого не может быть!

– Все даже очень может, доктор. Я же говорил, что вы меня узнаете, но не буду вас больше мучить, мы еще обязательно встретимся. А сейчас мне и вам уже пора. – Отто Винзель громко хлопнул в ладоши и сон отступил.

Профессор неохотно поднялся со стула, растирая затекшие мышцы, после чего отложил книгу, выключил свет и отправился к себе в спальню. Аккуратно сложив свой костюм, он улегся под теплое одеяло и невольно погладил рукой то место, где когда-то лежала его жена. В его голове крутилось множество мыслей, но самая страшная из них касалась полковника Отто Винзеля, который до сих пор внушал доктору неописуемый ужас и страх. «Не может быть, не может быть, – размышлял он в своей голове, – ведь прошло уже столько лет, я думал, что избавился от него навсегда. Как он мог возникнуть в моей голове? Нет, это просто немыслимо, немыслимо»…

7