Башни человеческих душ (СИ)

– А как с вашей памятью? Удалось ли что-нибудь вспомнить? Судя по всему, вы неплохо разбираетесь в технике. Возможно, это как-то связано с вашей профессией или должностью, которую вы занимали в армии? – На секунду доктору показалось, что молчун дернулся, словно эти слова задели его за живое. Доктор не отступал: – Помните цифры, которые вы написали мне в начале нашего знакомства? Мне удалось кое-что узнать. Это код. Последовательность Филини, если быть точным. Используется в крайних случаях, если войскам угрожает смертельная опасность. Своего рода отчаянная мольба о помощи. И судя по всему, именно вы его использовали в тот день, когда случилось то, почему вы оказались здесь. А названия «Вульфрик» или «Вульвик» вам что-нибудь говорят? Может быть, избавите нас от поиска ответа и дадите его сами?

Но мимолетная вспышка в глазах пациента пропала так же быстро, как и появилась. Он снова принялся писать на листке. Спустя пару минут профессор прочитал: «Нет, я понятия не имею, о чем вы толкуете. Эти цифры просто крутились у меня в голове, и до этого момента я также не знал, что они означают, равно, как и не понимаю, что означают сказанные вами названия. Возможно, вы правы и я действительно был как-то связан с техникой, поскольку прекрасно понимаю, что и как нужно делать. Однако эти знания продиктованы не памятью, а опытом. Руки просто знают, что нужно делать».

Профессор повертел листок в руках, после чего поднял взгляд на молчуна. Встретившись с ним глазами, Карл Фитцрой словно говорил: «Я знаю, что ты что-то скрываешь и выдаешь себя за психа, но можешь рассказать, что произошло на самом деле». Но сказал он другое:

– Ну что ж. Раз так, то не буду больше вас отвлекать от работы. Если вы все же что-нибудь вспомните, прошу вас сразу сообщить мне или Августу. Помните – мы не ваши враги, а друзья. И скрывать от нас информацию совершенно не нужно. Это же в ваших интересах. Назначить адекватное лечение, не зная сути проблемы – практически невозможно. И чем быстрее вы дадите нам свечу, тем скорее развеется мрак всей этой истории.

Молчун не обратил на эти слова никакого внимание, и в протянутой скудеющей записке была лишь просьба: «Если вы смогли бы отыскать для меня наушники, я был бы очень признателен. Чтобы не раздражать посторонними шумами того парня. Раз нам волею судьбы пришлось делить одну комнату».

– Хорошо, попробую что-нибудь найти.

Молчун кивнул и вернулся к своему занятию. Профессор попросил Готфрида внимательно присматривать за пациентом, а сам подошел к Августу и шепнул ему на ухо:

– В мой кабинет. Нужно поговорить.

Когда у каждого оказалось в руке по чашке ароматного кофе, а дверь была плотно закрыта, профессор наконец-то смог поделиться своими мыслями с учеником:

– Я считаю, что третий пациент нас нагло обманывает.

Август был искренне удивлен:

– Вы так думаете? Мне все же кажется, что у него наблюдаются некоторые отклонения. В частности, его афазия. Она вполне может быть вызвана сильным стрессом.

– Безусловно. Я думаю, что и он об этом знает. Просто сейчас ему наиболее удобно играть эту роль. К нему никто не сможет предъявить никаких претензий и в то же время он остается в относительной безопасности. Кто станет искать его в подобной глуши? – Профессор отхлебнул кофе из чашки, наслаждаясь напитком, который создавал своеобразный уют.

– Но зачем ему это? Неужели он как-то замешан в этой истории?

– Я думаю, что не только замешан, но и знает, что на самом деле произошло. Понимаешь в чем дело, это чувство приходит с опытом, когда можешь отличить настоящего психически больного человека, от того, кто им притворяется.

– А как же признаки посттравматического синдрома?

– Я тебя умоляю. Данный синдром может проявляться и у абсолютно здоровых людей, переживших стресс. Несомненно, хотя бы то, что с ним произошло, да и само помещение в сумасшедший дом, наложит свой отпечаток на кого угодно. Вот тебе и признаки стрессового расстройства.

– Но зачем этот театр? Не проще ли все рассказать?