Башни Анисана

Замок Зимнего Сумрака находился в другом конце Рутты. Его необычное название должно было напомнить Третью твердыню Онсарры, на которой в силу её наклонной орбиты существовала смена лета и зимы: в первую половину оборота твердыня получала больше энергии от Онсарры и пыль в её атмосфере и на поверхности двигалась быстрее, ускоряя жизнь городов; во вторую половину жизнь замедлялась, а дневной путь Звезды становился всё короче, так что на отдалённых от экватора просторах день и ночь сменялись единым сумраком, длившимся на протяжении нескольких зимних декад. Так же оно говорило и о том, что в обители существовало несколько управляющих мастеров, а потому ничьё имя не могло быть взято в качестве названия. Гиб Аянфаль на трансфере добрался до площади, на которой обычно проводились общие торжества, а дальше пошёл пешком, ориентируясь по волнам и отыскивая в них имя «Зимний Сумрак».

Вокруг замка было мало растительности, этим он отличался от большинства обителей Пятой твердыни, утопавших в садах. Гиб Аянфаль шёл, слегка прислушиваясь к волнам и осматривая высившееся перед ним строение. Это были четыре величественных купола, сплетённые из голубых стеблей. Между ними вился отдельный прозрачный и полый внутри стебель, терявшийся на вершине самого большого свода. Волны подсказали, что каждое строение – отдельный сектор замка. У ворот обители высились две исполинские скульптуры, изображающие белую сестру и техника срединных волн. Головы их были склонены, а руки сложены на груди в традиционном приветствии всех, кто живёт, следуя зову Гаэ. Скульптуры не были редкостью на Пятой твердыне. Вот только изображать конкретных асайев было не принято, и потому чаще изваяния являли собой собирательные образы представителей разных рабочих точек. Исключением была только праматерь Гаэ Онсарра.

Налюбовавшись на грандиозное сооружение, Гиб Аянфаль принялся рассматривать и асайев, расположившихся в этот тихий вечер вокруг обители. Как и говорил Хиба – все это были техники волн, да белые сёстры. Гиб Аянфаль старался разглядеть в волнах что-нибудь, что указывало бы на их общность в клане Фарах, но у него это не очень-то получалось. Он обратил внимание только на то, что все техники были облачены в яркие голубые, лиловые или жёлтые одежды с затейливыми узорами, а белые сёстры носили тех же цветов накидки, покрывавшие плечи и голову.

Гиб Аянфаль прошёл в ворота и наугад направился в коридор, ведущий под ближайший купол, судя по веяниям волн, всецело принадлежавший техникам. Как и в обычном замке, после короткой прихожей он вышел в зал пасоки. Правда, в отличие от его дома, здесь никого не было, а крохотной для такой обители чашей, возвышавшейся по центру, похоже пользовались весьма редко. Наполнявшая её пища была недавно приготовленной, но совершенно нетронутой. Интуиция подсказывала, что здесь он своего не добьётся, и Гиб Аянфаль пошёл дальше.