Башмаки на флагах. Том 1. Бригитт

Тем временем мать их продолжала плакать, только теперь она это делала тихо. А ротмистр Рене в одиночку опрокидывал уже второй стакан крепкого вина. Даже не предлагая выпить Волкову.

Глава 26

Помимо военных дел и будущей свадьбы, у него были и другие заботы. Ту пристань, что просили купцы из Рюммикона, его архитектор уже достроил, и она уже могла принимать любые, даже самые большие, баржи из тех, что ходили тут в верховьях реки. И теперь чуть не каждый день господин де Йонг приходил к нему и спрашивал:

— Соизволит ли господин кавалер достроить церковь?

Стены церкви были уже поставлены. Но до сих пор у Волкова не было денег, чтобы заняться крышей. Да и сейчас, даже после всех подношений, что он получил в городе, денег не сильно прибавилось. Но церковь была нужна, очень нужна. И это не со слов братьев Семиона и Ипполита, которые частенько напоминали ему об этом. Он и сам понимал, что людям без церкви никак нельзя.

— Сколько же вам нужно, чтобы покрыть крышу? — наконец спросил он у де Йонга, когда тот опять поутру пришёл к нему.

— Я говорил вам уже, сто двадцать шесть талеров будет стоить вся работа вместе с материалами.

— Хорошо, но всё, что нужно, вам будет поставлять мой племянник.

Кажется, это весть не очень обрадовала господина архитектора, но он согласился:

— Значит, всё, что нужно для строительства, будет мне поставлять господин Дейснер? Хорошо.

— Теперь он Фолькоф, я дал ему своё имя.

— Ах вот как, — господин де Йонг помолчал, — впрочем, Бруно очень умный юноша, он, разумеется, достоин вашего имени.

Деньги, будь они неладны, деньги, словно вода из дырявой кадки, вытекали из него. А поместье, поместье давало крохи, он уже прикидывал, сидя с Ёганом, сколько всего ему принесло его убогое поместье. И понял — всё, что дало ему поместье, съели господа из его выезда и его дом с дворней. Доходы от проплывающего мимо леса, кирпич и черепица, что жгли солдаты, доходы, что давала его худая землица, которую он сдавал всем желающим её пахать, — всего этого едва хватало ему на жизнь. Но кроме этого, Волков строил форты, пристани, церкви. Позарез нужна была дорога, а ещё он собирался выдавать замуж племянницу. Форт, крыша церкви и свадьба племянницы уже тянули на все те двадцать гульденов, что ему поднесли на бархатной подушке в день его празднования. А новые мушкеты, а порох, ядра, а картечь с пулями, а ботинки, которые он обещал солдатам, когда те бродили с ним по холодной глине, заманивая горцев к оврагу и холмам. Деньги, серебро. Он испытывал в них постоянную нужду. Да, у него ещё осталась часть того золота, что он вывез из Хоккенхайма, ещё было то золото, что он взял в долг у горожан. Но сколько времени ему понадобится, чтобы потратить всё своё и начать тратить занятое?

Кавалер, когда был у сестры, и вышел от неё, сев на коня, некоторое время смотрел на восток. И смотрел он не на свои амбары и свою пристань, он смотрел за реку. Смотрел на берег Фринланда. На тот самый богатый край, о котором ему всё время напоминал архиепископ Ланна. Да, там было что пограбить, купчишки там были жирные. Можно было их лодчонки на реке ловить, а можно было и прогуляться по их стороне. Да, с пятью сотнями своих людей он бы подрастряс им мошну. И архиепископ был бы доволен. Но ему очень, очень не хотелось этого делать. Просто потому, что нельзя воевать со всеми сразу. Враждуя с горцами, проявляя своенравие с герцогом, втягиваясь в распри с местной земельной знатью, ему ещё оставалось поссориться с богатым купечеством Фринланда. Нет, это было бы самоубийством. Но деньги ему были очень нужны. Поэтому он звал к себе племянника. Волков хотел знать, как обстоит дело с торговлей углём и лесом. Пристань была уже готова, можно было уже принимать баржи. Хоть дорога от амбаров до Эшбахта была и не хороша, а дорога от Эшбахта до города и того хуже, но ещё стояла зима, и глина, скованная холодом, ещё в состоянии была выдержать пару десятков телег прежде, чем превратиться в канавы с грязью. Нужно было начинать торговлю. Не ждать потепления.

Но пока Увалень искал Бруно, приехал гонец из города. Привез письмо от бургомистра. Был как раз обед, за столом были Бригитт, Элеонора Августа, мать Амелия со своей вечной постной миной на лице и брат Ипполит.

Волков в настроении вполне благодушном развернул бумагу. Стал читать. Он хотел знать, когда ему надобно приступать к исполнению обязанностей Первого капитана, также он хотел знать, когда ему пришлют брачный контракт для ознакомления.

Брат Ипполит, что сидел дальше всех от него, был единственным человеком за столом, который увидел перемену в лице кавалера. Женщины молча ели. А монах сразу почувствовал неладное, когда только ещё губы рыцаря скривились и превратились в нитку. А когда нос рыцаря заострился, и со стороны он стал похож на хищную птицу, молодой монах почувствовал приближение бури. Брат Ипполит не первый год знал кавалера, он уже видал не раз это выражение его лица. Но даже он не мог предвидеть то, что произойдёт дальше.