Барракуды

Троп в этом месте не было, по крайней мере, там, где шли мы. Около получаса нам пришлось пробираться сквозь густой лес, ломая руками ветки. Потом забрались на менее лесистый холм, изрядно, скажу я вам, попотев. Лобански взмок не на шутку. Поднявшись, мы смотрели друг на друга и пытались отдышаться. Стало светло, и фонари отправились в карман. Отдышавшись, мы повернулись и увидели озеро. Оно было овальной формы длиной метров триста, вода волновалась от ветра. Спуск с холма, на котором мы стояли, обрывом спускался прямо в воду, поэтому после недолгого совещания нами было принято решение пройти вдоль холма в правую сторону метров сто. Там заканчивался холм и плавно переходил в равнинное место.

Наконец дошли. Деревья росли у самой воды. Лобански нашел большой камень и сел. "Вот единоличник, а мне камешек не нашел". Мысленно чертыхаясь, я прошел к воде, опустился на колени и дотронулся до нее рукой. Вода была ледяной, но я не удержался и попил с ладони, почувствовав облегчение. Кифер проделал то же самое, вдоволь насидевшись на своем камешке.

Отдохнув, мы осмотрелись. Место было и впрямь очень хорошим. Не зря мой отец проводил здесь столько времени. В такой обстановке легко дышалось и так же легко думалось. Некоторую гармонию нарушала торчавшая посередине озера огромная коряга, которая образовала над водой что-то вроде арки. Рыбаков здесь в эту минуту не было. А может быть, только отец и ездил сюда? Ведь если не знать об озере из каких-то источников, его и не найти так просто – оно со всех сторон закрыто деревьями и холмами.

– Ну что, Майки, как тебе здесь? – не выдержал Кифер.

– Славненько, очень славненько, Лобански!

– И все? – лицо у Кифера вытянулось и стало по форме озера, всегда присущая ему улыбка ненадолго сползла с его лица.

– Ну… очень хорошо здесь. Я понимаю теперь, почему отец пропадал здесь. Это была не рыбалка. Это была отдушина для его мечтающего сердца, – мне и самому стало здесь хорошо, но я не стал распускать нюни при Лобански, перебьется. Этот эксклюзив не для его глаз.

– Братишка, а ты мне не верил, не хотел слушать! – Лобански накинулся на меня с объятиями и чуть не сбил с ног, я только и успел, что увидеть его счастливую рожу, летящую на меня на огромной скорости.

– Подожди, Лобански, слезь с меня! Я же не сказал еще, что покупаю участок! – я не удержался и расхохотался, когда увидел, что стало с лицом Кифера, когда он отпрянул от меня.

– Чего тут думать, Майки!?

– А вот чего тут думать: не пойму, в чем подвох? Почему он стоит копейки? Это ведь черти что. Да его купили бы за любые деньги акулы бизнеса. Не понимаю. Я не смогу приложиться к этому делу, пока все не выясню. А вдруг тут ядерные отходы? Или ядовитые жуки? Или озеро засохнет завтра?

– Нет, завтра оно не засохнет и послезавтра тоже…, – в задумчивости пролепетал Кифер.

– Что ты там бормочешь?

Но я не успел получить ответ на свой вопрос, так как до меня донесся странный звук из глубины леса, похожий на хруст веток и что-то еще.

– Лобански, ты слышал? – я инстинктивно пригнулся и стал вглядываться в чащу леса.

– Что слышал? Ничего я не слышал, – невозмутимо произнес друг.

– Ну как не слышал? Хруст веток, шелест еще какой-то. Жуть!

– Да это птица, наверное! – нарочито равнодушно сказал Кифер, – ладно, что? Поехали, или еще отдохнем? Мы все посмотрели.

– Надо сходить посмотреть.

– Давай, я сам, Майки. Говорю, тебе – птица.

– Я не понял, чья это собственность в будущем? Пойдем вместе и точка. Вдруг там зверь какой? Я же говорил, что-то здесь нечисто.

Лобански махнул на меня рукой и решительно зашагал в зелень деревьев, я догнал его и всучил подобранную по пути палку, да не одну. Кифер поржал от души, как лошадь, но палку взял, и мы пошли дальше, стараясь тихо ступать и не хрустеть растительностью. Услышанный мною звук не повторялся.