Барракуды

Этот воскресный день был настолько наполнен событиями, что сны мне снились очень яркие и странные. Снился отец, держащий в руке слиток золота. Губы его шевелились, но я не слышал, что он говорит. Вот он стоит на том месте, где мы встретили старика, и протягивает мне золото. Я тяну руку, и тут вижу, что уже не отец, а этот обезображенный старик тянется ко мне, протягивая золото. Потом он начал дико ржать, и его уродливое лицо вздрагивало и трепетало. Человек сказал "Добро пожаловать!". Затем обстановка в моем сне резко меняется. Теперь я еду в машине, рядом на пассажирском сиденье сидит София, приближается ко мне, а рукой пытается расстегнуть ширинку, я резко торможу и слышу с заднего сиденья хриплый хохот. Оборачиваюсь, а там сидит старик из леса весь в крови с поднятой рукой, а в ней охотничий нож. На его коленях лежит окровавленный Кифер. Софи исчезла. На этом я проснулся от собственного вопля! Свалился с дивана и долго сидел на полу, приходя в себя и понимая с облегчением, что это был сон. Но реальность явно не отставала в своей нелепости. Я снова вспомнил все события последних дней и схватился за голову, пытаясь выдавить из нее приснившийся ужас.

Ноги понесли меня на кухню к холодильнику, где стояло спасительное холодное пиво. Оно привело меня в чувство окончательно.

Переспав со всем этим воскресным кошмаром, мысли мои смягчились. Я вспомнил тщедушный вид Кифера, стоящего возле зоомагазина, представил его разрушенные мечты и огромное разочарование. Я перестал себя жалеть и злиться на весь белый свет. Да и Софи… Что особенного она сделала? Только ткнула меня носом в мою проблему, напомнив об отце. Приобретать участок она меня не уговаривала и ехать его смотреть – тоже. А Лобански… Он хотел как лучше, а получилось как всегда. Напился, скорее всего, как свинья и видит сейчас сны, похожие на мои.

Я пошел к телефону и позвонил Киферу. Он долго не брал трубку. Интересно, в их большой семье некому взять трубку? Потом не выспавшийся голос Лобански произнес:

– Меня нет, чертовы придурки! – голос выдавал тот факт, что мой друг еще не протрезвел.

– Лобански, ты здоров?

– Майки? – голос на том конце провода резко изменился с раздраженного на искренне удивленный и радостный. Моего звонка Кифер явно не ожидал.

– Я, я, Лобански… Похоже, я перегнул вчера палку, да?

– Ну… Наверное, справедливо. Я сам, когда увидал этого… собственника, чуть не обделался! К нему привыкнуть надо, нормальный мужик. Да, надо было тебя как-то подготовить. Но я не ожидал, что мы наткнемся на него именно вчера. Ей Богу, Майки, я не хотел тебя пугать. Но ты так туго соглашался на эту авантюру с участком, что я не знал, как поделикатнее все устроить. Вот… вышло, как вышло, – Лобански тараторил, одухотворенный моим звонком.

– Ладно, мне пора на работу, так ее. А я не понял, у тебя что, выходной?

– Я… я отгул взял, Майки. И прекращай шутить по этому поводу – я буду работать на тебя. А пока я отдыхаю. Безработный не предмет для шуток.

– Вечером заеду, поболтаем?

– О… Майки, давай я к тебе. А то мои тетки и так от меня не в восторге, еще ты припрешься…

– Ладно, Лобански, жду тебя вечером. Хоть бы раз в гости позвал, накормили бы по-человечески меня.

– Дружище, я рад, что хоть меня еще кормят. И на том спасибо. Я ведь детина-то еще та, – Лобански нервно хихикнул, а потом ойкнул и положил трубку. Видимо голова напомнила о похмелье.

Я уехал на работу, а там погрузился в дела, чтобы хоть как-то абстрагироваться от происходящих в моей жизни перемен.

Конечно же, мне ничего не было тогда известно о том, что происходит в эти мгновения в лесу на озере Кастерблу. Совершенно не знал я и о том, что изуродованный хозяин собственности и двое в темных, просторных одеждах тихо обсуждали что-то. Общий разговор подытожил человек в шляпе и коричневой рваной одежде с хриплым голосом:

– Надо эту ситуацию дожать. Вы же знаете, у нас нет другого выхода.

Двое в темных одеждах двинулись от него прочь, сели в машину и уехали.

Надо мной властвовала дремота на любимом диване, когда в дверь позвонили, я снова чертыхнулся, так как мелодию звонка так и не сменил. Я подскочил, отчего сердце забилось с бешеной силой, открыл дверь, на пороге стоял лучистый Лобански.

– А чего ты так сияешь? – я постарался его передразнить и растянул лицо в глупой улыбке.

– Ты меня простил, Майки? – Кифер перепинался с ноги на ногу.

– Да проходи уже, Лобански. Что стоишь, как неродной? Ты мне снился сегодня … не очень хорошо. Будто тебя этот урод замочил, – о Софи в моем сне я не стал упоминать по понятным причинам, – еще отец снился…

– О, значит, буду долго жить! Ну?

– Что "ну"… мне вот интересно, мы сделку оформлять тоже в лесу будем, а вместо подписей оставим на бумаге каждый по капле своей крови? Раз уж началось все так экзотично!

– Так мы оформим сделку? Майки, дружище! – Лобански от радости чуть не проломил головой мой потолок.

– Не знаю, Лобански. Как ты себе представляешь базу отдыха, а там… такое чучело!

– Майки, он же сказал, что мешать не будет.