Барраяр

Фордариан появился на узнаваемом фоне одного из официальных помещений Императорского дворца, строгой и спокойной Синей Залы. Раньше ее использовал ее для своих нечастых публичных обращений сам Эзар Форбарра. Форкосиган нахмурился.

Фордариан, в парадном мундире со всеми регалиями, сидел на бледно-кремовой атласной кушетке рядом с принцессой Карин. Ее темные волосы были зачесаны назад в строгую прическу, открывая овал лица, и закреплены гребнями, усыпанными драгоценными камнями. На принцессе было элегантное черное платье, траурное и официальное.

Фордариан произнес всего несколько торжественных слов, призывая зрителей к вниманию, и камера переключилась на большую залу Совета Графов в замке Форхартунг. Крупным планом возникло изображение Лорда-хранителя Спикерского круга, при всех регалиях. Если в него и было нацелено нечто, помимо камеры, то этого на картинке видно не было, но то, что Лорд-хранитель то и дело косился в одну сторону, заставило Корделию мысленно поместить в невидимую точку вооруженного нейробластером человека, а то и целый взвод.

Лорд- хранитель поднял пластиковый лист и начал: — Цитирую дословно: ввиду…

— Ах, хитрец! — пробормотал Фортала, и Куделка, остановив запись, переспросил: — Прошу прощения, господин министр?

— Это 'цитирую'… он законным образом отмежевался от слов, которые сейчас сам зачитает с этого листа. В первый раз я этого не уловил. Отлично, Георг, отлично, — похвалил Фортала застывшую фигуру. — Продолжайте, лейтенант. Я не хотел прерывать.

Изображение на экране продолжило: — … того, что Форкосиган подло убил младенца-императора Грегора Форбарру и предал свои священные обеты, Совет графов объявляет ложного Регента изменником, узурпатором, отверженным, низложенным и поставленным вне закона. Ныне Совет Графов утверждает коммодора графа Видаля Фордариана премьер-министром и действующим Регентом при особе вдовствующей принцессы Карин Форбарра и поручает ему создать в условиях чрезвычайной ситуации временное правительство — правомочное вплоть до того момента, пока не будет найдет новый наследник и его не утвердит совместная ассамблея Совета Графов и Совета Министров.

Пока лорд-спикер продолжал излагать юридические тонкости, камера переместилась, показав панораму зала. — Остановите, Куделка, — попросил Фортала. Он подсчитал, чуть шевеля губами. — Ха! И трети не набралось. Кворума и близко нет. Кого он собирается этим обмануть?

— Отчаявшийся человек, отчаянные меры, — пробормотал Канзиан. Куделка коснулся пульта, и запись вновь ожила.

— Наблюдай за Карин, — попросил Корделию Форкосиган.

Камера вновь переключилась на изображение Фордариана с принцессой. Фордариан продолжил свою речь в таких обтекаемых выражениях, что до Корделии в первую секунду не дошло: фразой «личный защитник» он объявил об их с Карин помолвке. Граф горячо стиснул руку Карин, хотя глядел по-прежнему прямо в объектив. Карин приподняла руку и, ни на йоту не изменив спокойного выражения лица, позволила надеть себе на палец кольцо. Запись закончилась торжественной музыкой. Конец. Слава богу, обошлось без обычных для Беты комментариев постфактум; очевидно, мнение простых барраярцев со столичных улиц никого не интересует — по крайней мере до тех пор, пока всеобщий бунт не сделает их голоса столь громкими, что их не посмеют не заметить.

— Как ты оцениваешь реакцию Карин? — спросил Эйрел.

Корделия изумленно подняла брови. — Реакцию? Какую? Она слова не вымолвила!

— Вот именно. Не показалось ли тебе, что ее опоили? Заставили? Или она согласилась искренне? Обманута она фордариановской пропагандой — или нет? — Форкосиган с раздосадованным видом уставился в пустоту, где только что погасло изображение принцессы. — Она всегда была очень сдержанной, но сейчас по ее поведению вообще ни о чем не догадаешься!

— Запусти еще раз, Ку, — попросила Корделия, — Вот, хорошо видно, останови. — Неподвижное лицо принцессы было почти одинаковым, проигрывалась ли запись, или кадр был заморожен. — Она не выглядит ни одурманенной, ни оглушенной успокоительным. И не косится в сторону, как лорд-спикер.

— То есть ей, в отличие от него, никто не угрожает оружием? — озвучил догадку Фортала.

— Или ей на это просто наплевать, — мрачно предположила Корделия.

— Так добровольное это согласие или вынужденное? — переспросил Форкосиган.

— Может быть, ни то, ни другое. Всю свою сознательную жизнь она варилась в этой бессмыслице… и что вы хотите от нее сейчас? Она выдержала три года замужества за Сергом, прежде чем Эзар вмешался и защитил ее. Кому, как ни ей, знать, когда следует держать язык за зубами.

— Но откровенно покориться Фордариану… человеку, которого она считает виновным в гибели Грегора?

— А что она должна думать? Если Карин убеждена, что ее сын погиб — даже если не верит, что ты его убил, — то ей остается только бороться за собственную жизнь. Зачем рисковать ею в тщетном и эффектном жесте, если Грегора не вернешь? Разве она чем-то обязана тебе, всем нам, в конце концов? Насколько она может судить, мы ее подвели, все до единого.

Форкосиган поморщился.