Барраяр

Первый перехват был осуществлен с убийственной легкостью. Да и не удивительно – ведь половину войска Майлза составляли оссеровцы, и некоторые из них раньше имели дело с доставкой денег. Небольшой коррекции опознавательных кодов оказалось достаточно, чтобы пеллианский курьер принял дендарийцев за корабль-инкассатор. Задолго до появления настоящего оссеровца их и след простыл. Связист аккуратно записал все ругательства, которыми обменялись вояки Оссера и пеллианский курьер после того, как вскрылся подлог, и Майлз по достоинству оценил этот шедевр. Он положил копию перехваченной депеши на крышку гроба Ботари, рядом с дедовским кинжалом, и мысленно пообещал: «Это только начало, сержант!»

Следующая операция, проведенная две недели спустя, была сработана грубее и вылилась в перестрелку между новым, на сей раз хорошо вооруженным пеллианским курьером и тремя боевыми кораблями дендарийцев. Майлз благоразумно уступил командование операцией Тангу, ограничив свое участие одобрительными возгласами. Но вскоре в пределах видимости появились четыре оссеровских корабля, и стало ясно, что сегодня они настроены куда серьезнее. Попытки подойти к пеллианину поближе пришлось оставить. Дав прощальный залп и разнеся на атомы курьера вместе с его драгоценным грузом, орбитальные пираты на предельной скорости ушли в открытый космос. Пеллиане сражались храбро, следовало отдать им должное. В ту ночь Майлз сжег посмертное жертвоприношение.

Но смогут ли они и дальше действовать так же успешно? Уже третья попытка пиратского налета показала, что противник извлек уроки из происходящего. Оссер послал большой конвой чуть ли не к самой пеллианской планетарной базе. Нечего было даже пытаться подходить к ним ближе. Майлз понял, что пришло время выложить главный козырь, припрятанный про запас.

Когда он поручил Тангу отправить своему бывшему офицеру связи письмецо на обычном листе бумаги, тот недоуменно пожал плечами, но подчинился. «Просьба отвечать на все запросы дендарийцев», – написал Майлз, сопроводив эти слова гербовой печатью Форкосиганов, которая была скрыта в рукоятке дедовского кинжала… Тангу это ни о чем не говорило – зато после того, как письмо достигло адресата, разведданные посыпались, как из рога изобилия. Однако Майлз испытывал по этому поводу больше тревоги, чем радости, – приходилось рисковать одним из агентов капитана Иллиана, к тому же – их единственным надежным источником информации о флоте Оссера. Если вдруг оссеровцы догадаются, по чьей вине уходят в никуда их деньги, со связистом будет покончено в тот же день. Но пока – пока они получили вместо гонорара четыре кучки пепла и плотную завесу тайны над их происхождением…

Майлз почувствовал, как изменилась сила тяжести. Началась вибрация – очевидно, корабли выстраивались в боевой порядок. Надо надевать шлем и выходить на связь с Тангом и Осоном, сидящими в рубке. Элен шлем уже закрепили. Она подняла забрало и вполголоса попросила инженеров что-то поправить.

Пока Баз будет выполнять задание, Майлзу предоставится шанс (скорее всего последний) что-то изменить в своих отношениях с Элен. Инженер на этот раз не будет стоять у него на пути, и некому будет узурпировать роль героя.

Майлз сам спасет ее! Он закрыл глаза и представил, как расстреливает из бластера бросающихся на Элен врагов. Он вытащит ее из заварухи – все равно из какой, детали не имеют значения. После этого ей ничего не останется, как поверить в его любовь. Он найдет что сказать, подберет единственно верные слова и заставит забыть чепуху, которую нес до сих пор. Ее белая кожа порозовеет, согретая его страстью…

Но сейчас профиль девушки стал еще суровее под шлемом скафандра. Все та же безжизненная маска снежной королевы, что приросла к ее лицу с того дня, как погиб Ботари. Это неестественное спокойствие очень тревожило Майлза. Правда, здесь могла быть и самая простая причина – служебные обязанности не оставляли ни времени, ни сил на скорбь. Хорошо хоть улетела Висконти и прекратились крайне неприятные, но неизбежные встречи в коридоре и конференц-залах, когда обе женщины словно начинали соревноваться в игнорировании друг друга.

Элен потянулась, проверяя подвижность сочленений скафандра, и вдруг задумчиво посмотрела в дуло плазмотрона, встроенного в правый рукав скафандра. Потом, натягивая перчатку, задержала взгляд на голубом ручейке вены. В глазах девушки Майлзу почудился холодный блеск бритвы.

Он подошел к ней и жестом попросил техников оставить их наедине. Сколько фраз он тщательно репетировал на этот случай… Но произнес, понизив голос до шепота, совсем другое:

– Я знаю о самоубийстве не понаслышке. Так что не вздумай меня дурачить.

Она вздрогнула, метнула в него злой, презрительный взгляд – и захлопнула забрало скафандра.

«Прости, – мысленно попросил он. – Так надо».