Барокко как связь и разрыв

Не будет преувеличением сказать, – пишет Гласси, – что любознательность и интеллектуальные притязания Кирхера не имели границ. Он искренне и ненасытно интересовался окружавшим его миром и из своей штаб-квартиры в Колледжо Романо, ведущего учреждения своего ордена в Риме, бросался изучать едва ли не всё на свете – от света до языка, от медицины до математики. В своем музее в Колледжо он выставлял не только древности и редкости со всего мира (собранные с помощью иезуитских миссионеров), но и свои волшебные фонари, говорящие статуи и даже, по легенде, единственное в своем роде «кошачье фортепиано».

Это был человек, удовлетворявший свой интерес к геологии, спускаясь в дымящийся кратер Везувия. Он потратил десятки лет, пытаясь расшифровать египетские иероглифические тексты, поскольку верил, как и многие другие, что в них заключена таинственная мудрость, сохраняющаяся со времен Адама. Он исследовал все области музыки и акустики и экспериментировал с логарифмическими способами написания песен. Он одним из первых опубликовал описание того, что можно увидеть под микроскопом.

Кирхер был настолько изобретателен и плодовит, что мог бы остаться в истории как Леонардо да Винчи XVII века. Проблема в том, что он слишком часто оказывался неправ. <…> Многие из идей Кирхера сейчас кажутся на редкость необоснованными, если не просто курьезными. Так, в противоположность его взглядам, в магнетизме нет ничего оккультного или божественного. <…> И не существует никакой системы огненных каналов и морей, ведущих к самому центру Земли. Справедливо будет сказать, что с точки зрения современной науки, Кирхер оказывается чем-то вроде шутки67.

Как замечает Джослин Годвин, автор нескольких книг о нашем герое,