Барков

В 1766 году Академия наук издала выполненный Барковым перевод книги датского историка Людовика Гольберга «Сокращенная универсальная история». В ней был раздел, посвященный истории России — всего пять страниц. Барков, работая над переводом, почти вдвое этот раздел расширил. Он знал историю своего Отечества и хотел, чтобы ее знали его соотечественники. В предисловии к публикации Барков уповал на то, что сей труд «послужит каждому любящему исторические занятия и удобнейшему разумению пространных историй и облегчит труд его в дальнейших таковых упражнениях»^[113].

Значительным событием в творческой жизни Баркова явилась подготовка им текста Несторовой летописи к печати. Еще в 1756 году Барков переписывал ее для Ломоносова и был знаком с этим памятником древнерусской письменности. В 1759–1760 годах он начал над ним работать по поручению Тауберта. В 1761–1762 годах были сданы в набор первые 15 листов текста. Завершилось же печатание только в сентябре 1765 года. А увидела свет книга в 1767 году — она стала первой частью «Библиотеки российской исторической». Барков, готовя Несторову летопись к печати, следовал установленным редактором Таубертом требованиям. Предполагалось, что это будет не сугубо научное, а популярное, доступное широкому читателю издание. Нужно было приохотить народ к знанию отечественной истории. Поэтому Тауберт велел Баркову подновлять старую орфографию, исключать из текста фрагменты неисторического содержания, дополнять имеющиеся пробелы из других списков. С резкой критикой избранных Таубертом принципов издания выступил А.-Л. Шлёцер — но во всех огрехах он обвинил не Тауберта, а Баркова. Вообще, Шлёцер всячески тормозил это издание, так как готовил совместно с Башиловым свое издание «Русской летописи по Никонову списку». Тауберт же в проволочках издания Несторовой летописи обвинил Баркова, ссылаясь на его пьянство и дурное поведение.

22 мая 1766 года Барков был уволен из Академии наук. Когда наконец летопись Нестора в 1767 году вышла в свет, Барков, проделавший огромную работу по ее подготовке к печати, уже не участвовал в этом. Имя его в издании не было названо. Тауберт же получил за свой труд сто экземпляров издания, лично поднес императрице напечатанную книгу. Мало этого — Тауберт (а он был советником Академической канцелярии) дал указание подготовить аттестацию Баркова, в которой следовало привести сведения о всех его проступках во время службы.

Что сталось с Барковым за два последних года его жизни, неизвестно.

Быть может, он для блага мира
Иль хоть для славы был рожден;
Его умолкнувшая лира
Гремучий, непрерывный звон
В веках поднять могла. Поэта,
Быть может, на ступенях света
Ждала высокая ступень.
Его страдальческая тень,
Быть может, унесла с собою
Святую тайну, и для нас
Погиб животворящий глас,
И за могильною чертою
К ней не домчится гимн времен,
Благословение племен (V, 116–117).

Но кто знает? А, быть может, и домчится…

Глава четвертая Вокруг «Оды на всерадостный день рождения Его Величества благочестивейшего государя Петра Федоровича, Императора и Самодержца Всероссийского и проч., и проч., и проч.» Поэт, царь и царица

Цари! Я мнил, вы боги властны,

Никто над вами не судья,

Но вы, как я подобно, страстны

И также смертны, как и я.

Гаврила Державин.

Властителям и судиям