Барков

Вернемся ненадолго в 1756 год. Тогда Баркову было поручено ведение письменных дел президента Академии наук графа К. Г. Разумовского. Однако в январе 1757 года от этой работы Баркова отстранили (что делать? опять пьянство, опять всяческие «неправильности»). В 1758 году он самовольно отлучился из Академии, да и пропал на несколько недель (кабаки? бордели?). Отыскали его с помощью полиции. И это всё при том, что работы было много — и редактуры, и переводов. В 1758 году Барков трудился над книгой «Переводы с латинского и шведского языков, случившиеся во времена императора Марка Аврелия Римского и Каролуса 12 шведского» (это был сборник речей Марка Аврелия и императора Швеции Карла XII). Хорошо, что знания языков не пропьешь. Правда, Баркову не удалось увидеть сей труд напечатанным. Его издали спустя 18 лет после смерти Баркова. Спасибо, что указали: «Переведено трудами С. И. Баркова в 1758 году». Инициалы только перепутали — вместо И. С. поставили С. И. Как свидетельствовал Я. Штелин, Барков «совсем переделал и издал в 1761 году, в 4°, перевод Телемака, напечатанный Хрущевым, в 8°, еще в царствование императрицы Анны Иоанновны. Кроме того, он же давно начал сам переводить Телемака стихами»^[105]. Это издание не найдено.

Труды Баркова, к сожалению, не обеспечивали ему безбедного существования. Материальное благополучие поэта подрывали периодические запои и загулы. Как отмечали Е. С. Кулябко и Н. В. Соколова, в архиве Академии наук «часто встречаются доношения, в которых он жалуется: „пришел я в крайнее разорение и не токмо самых нужнейших вещей, как то рубах и штанов и обуви, в чем при деле моем можно было бы мне находиться, но и совсем никакого пропитания не имею“»^[106].

Звездным часом в служебной карьере Баркова стал 1762 год, начало царствования Петра III. К 10 февраля, дню рождения (всерадостному, конечно) нового императора, Барков сочинил торжественную оду, и Академия наук ее напечатала отдельным изданием. Ода была поднесена императору, возможно, самим сочинителем. 13 февраля вышло распоряжение президента Академии наук графа К. Г. Разумовского о назначении Баркова академическим переводчиком:

«Барков сочиненною ныне одою… также и другими своими трудами в исправлении разных переводов оказал изрядные опыты своего знания в словесных науках и делам способности, а при том обещался в поступках себя исправить», а посему «определить его переводчиком с жалованьем по двести рублей в год»^[107].

Вскоре Барков перевел драму итальянского драматурга Лодовико Лазарони «Мир героев», воспользовавшись немецким переводом Я. Штелина. В июне 1762 года она была поставлена со всевозможной пышностью на сцене придворного театра (праздновали заключение мира между Россией и Пруссией). И драму в переводе Баркова Академия наук тоже напечатала отдельной книгой.

Расширился ли после столь знаменательных событий круг общения Баркова? На этот вопрос без каких-либо документальных подтверждений ответить трудно. Хотя предположить можно многое — даже общение Баркова с Петром III «в неформальной обстановке». Император любил веселое времяпрепровождение с обильными возлияниями. Пиит же Барков, веселый и остроумный, мог «вписаться» в его компанию. Встречался ли Барков с Екатериной Алексеевной? Кто знает… Ведь писал же Пушкин об императрице:

В аллеях Сарского Села
Она с Державиным, Орловым
Беседы мудрые вела —
С Делиньем — иногда с Барковым (II, 207).

На основании косвенных данных можно предположить общение Баркова с фаворитом Екатерины II Г. Г. Орловым (к нему Барков обращался в стихах). Не исключено, что Барков встречался с Адамом Васильевичем Олсуфьевым, сенатором, статс-секретарем Екатерины II, управляющим ее кабинетом. За редактуру переведенной президентом Бергколлегии И. Штаттером «Валериевой Минералогии» 16 сентября 1763 года Баркову выдали из кабинета Ее Величества 63 рубля. Уж не Олсуфьев ли, любитель шумных попоек, сочинитель непристойных стихов, которые были включены в сборник «Девичья игрушка», похлопотал за Баркова?

Писательский круг общения Баркова можно очертить с большей вероятностью. О встречах его с Ломоносовым мы уже говорили. О том, с каким озорством играл Барков на непомерном самолюбии Сумарокова, как смеялся над ним, ходили анекдоты, и мы их еще приведем в нашей книге. Наверное, среди знакомых Баркова можно назвать Н. И. Новикова — ему мы обязаны характеристикой поэта, которого он ценил за веселость и остроумие; ему мы обязаны за сообщенную наиболее вероятную дату кончины Баркова — 1768 год. У Тредиаковского Барков учился; защищая Ломоносова, был его противником в литературной полемике. В. Г. Рубан переделывал эротические стихи Баркова на пристойный лад — вполне приличные вирши получились. Быть может, и Рубан с Барковым был лично знаком.

Помимо общения, встреч, бесед и застолий после «судьбоносного» 1762 года у Баркова было очень много трудов — издательских, редакторских, литературных.