Бандит-6. Король

Впрочем — я не специалист в этих материях. Моя задача сделать жизнь моей женщины счастливой. А там уж…как получится. Пусть себе радуются. В конце концов, я всегда могу вернуть им прежний облик — если захотят. Я его прекрасно помню — теперь я ничего не забываю. Полубог ведь…

Глава 14

— Вот дуры! — бабуля вдруг явственно хихикнула, не переставая при этом разматывать с себя всевозможные тряпки — И ты дурень!

— Чегой-то дурень?! — слегка обиделся я.

— Ну зачем, зачем ты их сделал на одно лицо?! Тебе что, не интересно с РАЗНЫМИ девками кувыркаться, что ли?! Одна фигура, волосы одного цвета, глаза одного цвета, даже сиськи — и то одного размера! Тьфу! Никакой индивидуальности!

— Рост разный! — не согласился я, вдруг почувствовав, как на щеки наполз румянец. Господи, я думал, что уже разучился краснеть! И вот…

— Ну еще и рост надо было одинаковый! Совсем уж тогда смех один! Как в отливке сделаны!

— Они попросили, я сделал — вяло защищаюсь, понимая, что бабуля права — Передумают, переделаю. Слышала такое выражение: «Клиент всегда прав»?

— Не слышала, и слышать этот бред не хочу! — воинственно фыркнула бабуля, сбрасывая на землю юбку и оставшись совсем нагишом — Не всегда прав! Это дурак какой-то придумал!

— Ложись — командую я, мрачнея и злясь — Сейчас начну колдовать, будет больно. А то и сознание потеряешь. Ударишься головой, а потом мне снова лечить. И знания из головы вылетят. А ты мне еще много должна рассказать, очень много! Только постой немного, я осмотрю рубцы…

К моему удивлению бабуля не протестовала — вначале постояла, по команде то поднимая руки, то опуская, потом улеглась на расстеленные ей же тряпки, сложив руки на плоском животе.

— Мда…поработали они над тобой…вот мрази! — не выдержал я — Такую грудь испортить! Почему лекарка не смогла убрать рубцы? Я даже до того, как поднял свой уровень мага, мог легко убирать такие штуки.

— Дурацкий вопрос — хмыкнула бабуля — Кто-то сильнее, кто-то слабее. Вот тебе достался дар такой, какого нет ни у кого ни в Империи, ни за ее пределами. Таких как ты возможно что единицы по всему миру. А может, и вообще таких нет. А ты тут…бахвалишься! Ведь бахвалишься, признайся! Молокосос…

— Да мне за сорок!

— Да ты дитя по сравнению со мной! Дитя глупое! И разумом, и телом! Так что помалкивай, и слушай, что бабушка говорит! Ты…

Договорить она не успела. Я быстрым движением коснулся ее лба, взгляд бабули остановился, а веки медленно-медленно закрылись. Будто кнопку выключателя нажал. Ну а чего — она так-то бабка неплохая, но прямая, как лом, и такая же тяжелая в обращении. Долго с ней общаться — все равно как долбить каменистую сухую землю. Руки в мозолях, глаза на лоб, и пот течет ручьем. Ее надо малыми порциями воспринимать, и лучше — через день.

Ну что же…начнем, помолясь. Всю группу мы с бабулей оставили в лагере, а сами спустились к ручью — тому самому, что тек сверху, с горы, только здесь он уже журчал по песчаной подошве, такой же прозрачный, но уже потеплее чем тогда, когда выливался из-под ледника. Так-то бабуле было все пофиг с ее воркскими представлениями о наготе — она готова была раздеться и заняться лечением прямо посреди толпы народа, но я настоял, чтобы мы уединились. Во-первых, все-таки столетняя старушка, хоть и выглядит на тридцать-тридцать пять, надо поддерживать уважение к возрасту.

Во-вторых, и главное — будут таращиться, шептаться, хихикать, охать и вздыхать, отвлекая меня от процесса лечения. Нефиг мешать Авиценне! Дрогнет рука, и я бабке третью сиську выращу!

Кстати, размер сисек ей придется уменьшать. Ну, во-первых, зачем ей таскать такой груз. Во-вторых, левую грудь так поуродовали, что сосок прирос криво, в сторону — вырвали целый кусок плоти. Это же надо обладать такой шипучей злобой! Ведь все-таки можно сказать сестры — тоже Хранительницы, и вот — у них будто мозги промыли. Невероятная, запредельная жестокость! Живот исполосовали, спина — вся в шрамах, да таких глубоких, что казалось — кто-то вырезал из женщины длинные куски мяса для поджаривания на сковороде. Как там называется, эскалоп? Я не знаток кулинарии. Или отбивная?

И бедра изрезали, пах искромсали (это-то зачем, уроды?!). Чуть бы в сторону — сейчас не было бы бабули. Едва бедренную артерию не задели. А там — три минуты, и покойник. Впрочем — ей бы не дали умереть так просто. Легкая смерть. Ей должны были выпустить кишки, а потом намотать их на палку. По крайней мере, бабуля сказала, что ей это горячо обещали.

Я раньше не видел вблизи все ее раны — когда мы висели на столбах и потом бегали по лесу, спасаясь от драконов, все были покрыты сажей, кровью и грязью. Примерно представлял степень повреждений ее тела, но все мои представления были только тенью этой действительности. Непонятно даже, как она с такими ранами могла не только передвигаться, но еще и разумно рассуждать. Впрочем — вспомнил — она сказала, что умеет отключать у себя боль. Что-то вроде самогипноза. Полезное умение для любого человека, особенно такого, который вечно лезет туда, куда нормальный человек нос не сунет.