Банда возвращается

– Нет. Впрочем, трудно сказать, к каким угрозам может прибегнуть человек, мучимый обидой. Принцесса могла сказать что-нибудь такое… А ее охранник Борис – услышать и принять за приказ. Он – дурак. Он мог перестараться.

Было бы уже темно – если бы не свет фонарей и окон; Банда внимательно следил за дорогой:

– Тогда какова здесь роль Кожинова?

– Тут все просто: он прикрывает Президента, для которого такая история – политическая гибель. Кожинов делает свое дело. Хоть мытьем, хоть катаньем – любыми путями выгородить Президента. Кожинов просто намеренно топит первого попавшегося под руку идиота… Но мы ведь обговариваем лишь одну конкретную версию.

Опять пошел дождик. Город погрузился в глухую черно-серую мглу.

Фары встречных машин мутными пятнами мелькали в мелкой мороси.

Александр включил «дворники», потушил сигарету.

– Виктория, а насколько ты веришь в эту версию?

– В том-то и дело, что не знаю. Елена – здравомыслящая уравновешенная женщина. Но я ведь помню ту историю, из-за которой ушла с должности ее личного охранника. Елена отнеслась к моим порывам вмешаться удивленно и, что самое неприятное, высокомерно. Для нее просто ничего не значили проблемы какой-то актрисочки. Казалось, она просто не верит, что столь низкое существо, как смазливая глупенькая актрисочка, способно чувствовать боль или стыд, или еще какие-то человеческие чувства. Насколько развился у Принцессы этот комплекс с тех пор, я не могу судить. Если паранойя власти проникла в ее сознание, то ей вполне могло показаться, что жизнь Виктора Смоленцева не слишком важная штука, когда речь идет о ее амбициях. Остальное – вопрос случая и недостаточной опытности в таких делах.

– Понятно, Виктория. А не мог, например, сам Кожинов организовать это для нее?

Девушка покачала головой:

– В Кремле – нет. Для нее – нет.

– Почему?

– Они терпеть друг друга не могут.

– Кто еще в списке?

– Сам Кожинов.

Александра очень увлек разговор:

– Ты подозреваешь его в предательстве?

– Он верный цепной пес. Но он тоже привык за эти годы к власти, – Виктория с легкостью строила разные модели, демонстрируя ясный хороший ум. – Теперь, когда власть Президента находится под большим вопросительным знаком, Кожинов мог захотеть остаться на своем посту – или где-нибудь рядом – и при новом Президенте. Такие случаи бывали, причем, чаще, чем любые другие.

– Что делать в этом случае? – время от времени поглядывая на девушку, Александр открыто ею любовался.

– Попытаться раскрыть Президенту глаза.

– Как? – изумился Банда.

– Через ту же Елену.

Александр задумался на минуту:

– Я понимаю, что мы должны в первую очередь встретиться с Монастырской. Ты в состоянии как-то связаться с ней?

– Я видела список ее мероприятий на завтра, мы ведь… – она запнулась, – обеспечиваем охранные мероприятия. Можно что-то придумать.

– Хорошо. Что у нас на третье?

– Вся эта катавасия может быть происками некоего третьего лица.

– Стоп, Виктория, – вздрогнул Бондарович, – ключевое слово – «катавасия».

Бондарович начал высматривать что-то на обочине и подрулил в конце концов к таксофону. Когда парень вышел из машины, Виктория последовала за ним. Номер, который набирал Александр, был ей незнаком.

– Алло, Марина Григорьевна, – несколько заискивающим тоном проговорил Александр, когда абонент ответил, – я снова не смогу появиться дома, срочные дела, служба, понимаете… Вы покормите котика, пожалуйста, – Банда досадливо скривился, – мне крайне неудобно, но я даже не уверен, есть ли что-нибудь в холодильнике…

Не то связь работала так хорошо, не то голос Марии Григорьевны был чересчур громок, но даже Виктория слышала, как старушка сказала:

– Помолчи, милок. Я к тебе заходила уже, так на меня накинулись и обыскали. Страху нагнали… Засада у тебя. Кота – сердешного – заперли в ванной и голодом морили… Я Филю забрала все-таки к себе, настояла, а их выругала всех. Так что пусть живет у меня твой хищник, пока не вернешься.

– Вы просто золото, Марина Григорьевна, я давно уже ваш должник, – поцеловал Бондарович микрофон и поскорее повесил трубку, – пока не успели определить, в каком районе города находится автомат.

Виктория тихо засмеялась:

– Я-то думаю, что за ключевое слово «катавасия», а он больше всего за кота переживает. Заинтриговал меня – хуже некуда. Так и говори, что «котовасия»… – кот Вася… Ей-Богу, надо обязательно увидеть это сокровище.

Александр улыбнулся ей в ответ:

– Бабе Марине я давно уже дал дубликат ключей – из-за того, что часто не могу вовремя вернуться и покормить кота. Она каждый вечер звонит в дверь, и если я не открываю, то входит и кормит зверя. А сегодня она попала в засаду, но кота однако спасла.

– Да, я слышала. Сколько хлопот вокруг него.

– А дома-то засада!..

– Это все из-за меня…

Александр, хмыкнув, сказал в пространство:

– Ерунда. Главное, я за кота спокоен… Жена, когда уезжала от меня, тоже пошутила на прощанье: «С котом жил, с котом помрешь». Неужели это была не шутка, а пророчество?

Виктория отвернулась и набрала номер:

– Позвоню Фаине Яковлевне.

– A-а, связная.

На том конце трубку подняли быстро.

– Алло, здравствуйте, Фаина Яковлевна.