Банда возвращается

– Бежим! У нас есть от силы минута!.. – Александр, увлекая за собой Викторию, побежал к выезду из парка, где метрах в двадцати за поворотом стояла его машина, и обнаружил, что она блокирована двумя «Ауди», на которых прибыли молодцы Кожинова.

– Вперед! Вперед! – поторапливал Бондарович, хотя видел, что девушка и так бежит на пределе.

Неожиданно вылетев к ближайшей из «Ауди», Александр первым увидел водителя, который услышал выстрелы и выбирался из машины, пытаясь одновременно сообразить, что ему делать в сложившейся ситуации. Должно быть, у водителя не было никаких распоряжений на этот счет – сам Кожинов не предвидел, что дело дойдет до стрельбы.

К огорчению водителя, ему пришлось выполнять команды Бондаровича:

– Лечь! Руки на голову!..

Парень подчинялся молча: сейчас было не его соло. К тому же он отлично понимал, что эти двое – отчаянные головы – в безвыходной ситуации могут и пулю вогнать: в плечо, в бедро… убивать вряд ли станут; крути не крути, а Виктория все-таки своя птица… Но и в плечо пуля – не сахар! Кому нужны такие приключения?.. Как минимум, пару месяцев на больничной койке – это еще если без осложнений.

Водителя обезоружили, велели лежать на земле, хлопнули дверцами, и через несколько минут беглецы уже мчались в сторону Фрязино.

– Ваши ребята совершенно не знают методики силового захвата, – поделился впечатлениями Александр. – Они как котята слепые, ей-Богу! На месте вашего Кожинова я бы провел с ними специальные учения.

– Мне стыдно за них, – чуть нервно хихикнула Виктория. – Но мы, к сожалению, тоже не знаем методики ухода от преследования органами правопорядка.

Александр взглянул в зеркало заднего вида:

– Почему же! Пока что за нами чисто.

– Удивительно. Неужели удалось уйти?

Банда еще не решил для себя один вопрос:

– Я думаю все же, что у них не было приказа стрелять на поражение.

Виктория все еще смотрела на пустынную дорогу:

– Мне тоже так кажется. Иначе мы остались бы лежать во дворике или в зале. Что-что, а стрелять в цель эти ребятки умеют, – у девушки от возбуждения слегка дрожали руки; заметив, что все еще держит пистолет, Виктория спрятала его в кобуру. – Не обольщайся, в следующий раз Кожинов может отдать им такой приказ.

Александр кивнул:

– Знать бы наперед, что у него на уме.

– Думаю, он тоже был бы не прочь знать наши планы…

Глава 8 Или-или, одно из… трех

Бондарович и Макарова,

9 часов вечера,

25 марта 1996 года,

дорога

Машина шла легко. Это была не машина, а птица. Двигатель работал почти неслышно.

– Куда мы направляемся? – спросил Александр свою спутницу, когда миновала непосредственная опасность.

Виктория ответила неопределенно, но с мечтательной улыбкой:

– В уединенное место для отдыха новых русских, – девушка уже успокоилась.

– Гм, – только и сумел ответить Бондарович.

Виктория все же сочла необходимым пояснить (во всяком случае большого государственного секрета она не выдавала):

– Во времена, когда я опекала Елену Монастырскую, она вместе со Смоленцевым дважды бывала здесь – ну в этом месте, которое я хочу показать, – с компанией бизнесменов и телевизионщиков. Оба раза по нескольку дней. Хозяин знает меня и приютит, не задавая лишних вопросов. Помнится, мы были с ним в добрых отношениях.

– А если он в курсе последних событий?

– Что я в розыске? – девушка пожала плечами. – Он умный. Сам разберется.

– Принял к сведению… Продолжим анализ? – езда по вечерней дороге доставляла Александру видимое удовольствие. – Ты сказала… Прости, но я, кажется, перешел на «ты», сам не заметил. Это как-то естественно.

– Не ждать же брудершафта, – резонно заметила Виктория.

– Хорошо. Ты сказала, что круг наших подозреваемых весьма ограничен. Объясни.

Виктория собралась с мыслями:

– Мы выяснили, что Смоленцев в какой-то мере шел на контакты с коммунистами…

– Давай говорить проще, – бесцеремонно перебил ее Банда, – к примеру, у Елены сложилось мнение, что Смоленцев решил ее предать. Он снюхался с коммунистами и решил разыграть эту карту. Имело значение и желание личного мщения, так как Елена все-таки отдалила его от себя. Он явился ее шантажировать, требуя диких льгот и дотаций.

Девушка в некотором сомнении склонила набок голову:

– Дело в том, что Принцесса сама поручила ему составить список, но это может означать только то, что она нервничала и торопила развязку событий.

– Ясно. Что означал для Елены уход Смоленцева на сторону врага?

– Личный крах как политического деятеля. Это можно утверждать с полной уверенностью. Смоленцев знал массу тайн, будучи в прошлом ее личным другом; знал план пропагандистской кампании, все предвыборные планы.

– Серьезно!.. – кивнул Бондарович.

– А если учитывать его прямой выход на средства массовой информации… Ее карьера оборвалась бы, не начавшись.

Александр мельком взглянул на Викторию:

– Как ты полагаешь, это достаточный повод для того, чтобы отдать приказ на убийство в собственном доме?