Балтийский рейд

Слитный щелчок оповестил о дальнем залпе на триста пятьдесят метров.

– Перезарядка!

– Козы товсь! Огонь! –и две сотни самострелов рычажной перезарядки типа «козьей ножки» ударили на расстояние двести семьдесят-двести восемьдесят метров.

– Самсоны товсь! Огонь!–и с расстояния двухсот метров ударили менее совершенные самострелы с перезарядкой типа «Самсонов пояс».

Огонь арбалетов со стороны не был таким впечатляющим, как туча лучных стрел, падающая со свистом на врага. Но ведущийся залпом, он скашивал первые ряды тяжёло бронированных рыцарей, выбивая острие клина. И показывал их уязвимость пока что ещё живым соседям. Очень неприятно, когда перед тобой валиться целый ряд товарищей, создавая при этом ещё и преграду из мешанины тел людей и животных.

– Всем товсь! – раздался крик командира, –Огонь! –и с расстояния семи десятков метров (бригада уже второй год жила по удобной десятичной системе, откинув в сторону пяди, локти, плечи, вершки и шаги), по врубавшимся в пехоту латникам ударили в упор триста заряженных самострелов.

– Огонь без команды, по готовности! –рявкнул Сотник, накручивая зарядный рычаг своего речника, –Пятимся назад! Нам нужно набрать хотя бы ещё двадцать-тридцать метров!

И строй бригады, перезаряжая на ходу оружие, попятился назад, набирая такие нужные им сейчас метры.

А впереди, буквально в семидесяти метрах от них, шла сейчас ожесточённая кровавая сеча. Срезанный датский клин вошёл, как нагретый нож в масло, в эту толпу пока что ещё живых бойцов и в завалы из тел уже убитых и раненых. Всадники не разбирались, друг перед ним или же враг, протыкая копьями и рубя мечами всех подряд. Да и трудно было отличить в этой толпе окровавленных и обезумивших от долгого убийства людей, кого-либо из-под закрытых тяжёлых шлемов.

Три минуты всего потребовалось рыцарям, чтобы пройти сквозь порядки пехоты. Полторы тысячи самострельных болтов вылетели из самострелов бригады за это время, прореживая ряды латников.

– В пять рядов стройсь! Сомкнуть ряды! Курсантам бить самострелами из пятой шеренги!

Наконец, выйдя на простор поля, рыцари увидели впереди себя такую вожделённую добычу– вражеский стан с кучкой военачальников и тыловых крыс у их шатров и знамён. Казалось, протяни копьё, и наколешь на него графа или герцога. Между ними находился только плотный пехотный прямоугольник, ощетинившийся длинными пиками под Андреевским бело-синим знаменем и красной хоругвью. Русские! Достойная добыча! Те, о ком уже до каждого тут дошли всякие рассказы и небылицы. Ещё один рывок, и больше не о ком будет рассказывать! Рыцари рванули вперёд, и сотни коней вздыбились, заваливаясь с истошным ржанием, напоровшись на железные наконечники вбитых в землю сулиц, а в следующих за первыми рядами разрядили залпом арбалеты. Порыв конницы был опять сбит, и рыцари ввязались в очередной тягучий бой с хорошо подготовленной копейной пехотой.

– Раз два, раз два! – считал про себя Сотник, орудуя тяжёлой пятиметровой пикой.

Раз! И длинное, гранёное, шилообразное остриё пробило шейную кольчужную бармицу у рыцаря напротив, выйдя с другой её стороны.

Два! И он отдёрнул пику назад.

Раз! Удар пришёлся в центральную латную грудину другого всадника, и наконечник только проскрежетал по кованной броне.

Два! Отскок с уклоном назад, и меч пронёсся над головой, буквально чуть-чуть не задевая шлем.

Раз! Сотник пробил боковой доспех рыцаря, выбившегося вперёд и открывшего свою менее защищённую часть тела.

Два! И он добил гранёный наконечник в пробой брони, и дальше в податливое тело.

Три! Выдернуть красное острие из заваливающего на бок всадника!

– Командир, заходят сзади! – истошно выкрикнул заместитель Сотника Климент, уклоняясь от меча, налетающего на него рыцаря.

– Держись, Петрович! – откликнулся Андрей и отдал команду:

– Каре! Все в каре! Курсантов и раненых в центр!

И в этот момент при перестроении в единственно возможную в этом случае защитную формацию квадратом, где каждая его сторона была обращена к противнику лицом, а спиной в центр, к находящимся там стрелкам, откуда-то из-за спин передовых рыцарей вдруг вылетел намётом всадник с длинным копьём наперевес и с ходу пронзил им Климента. Его самого буквально выбило из седла сразу двумя самострельными болтами, но он своё уже сделал. И сейчас наруках у Сотника умирал его друг Климент, с кем он с мальчишек прошёл всё ратную школу воина. Выбился в командиры лучшей княжьей сотни Мстислава Удатного. Совершил десятки удачных и не очень походов. И кто спасал его, закрывая собой не раз от смерти. Сколько лет они делили все радости, опасности и невзгоды! И вот теперь на этой вот далёкой чужбине Андрей не смог его самого уберечь.

– Иди, Андрейка, иди к нашим, ты там нужен. А мне уже хорошо, мне уже совсем не больно. Как же там хорошо, Андрей, – он улыбнулся и закрыл навсегда глаза.

– ААА! –взревел, вскакивая Сотник!

– Русь!

– Русь! – откликнулось слитно каре!

– Раненых в центр! Горнист, сигнал «В атаку»! Барабанщики школы, громче ритм марша «Прощание Славянки»! Покажем европейцам, как могут умирать русские воины!