Балтийский рейд

Паника – это страшно! Она делает из только что храбрых и спаянных общей дисциплиной воинов разом испуганное и беспомощное стадо. Только что смертельно опасные бойцы вмиг стали добычей, и Андреевские сотни с рёвом гнали их и секли всюду, где только могли настигнуть. А со стены, давая шанс на жизнь, ревел голос бывшего рулевогокоролевского флота Фроуда Трески: «Overgiv dig under vinderens nåde, og vær i live! Giv op, før det er for sent! Slip dine våben og overgiv dig» (Сдавайтесь на милость победителя и будете живы! Сдавайтесь, пока не поздно! Бросайте оружие и сдавайтесь! -Дат.)

То в одном, то в другом месте датчане бросали наземь оружие, вставали на колени и поднимали руки. Битва закончилась, и началась зачистка крепости.

Кое-где в крепостных строениях, казармах и коридорах подземелья вспыхивали, время от времени короткие и яростные схватки с её загнанными в угол защитниками. Но вот погас последний очаг сопротивления в тёмных и узких коридорах королевской тюрьмы – крепость Кёге пала.

До рассвета оставалось совсем немного, и нужно было спешить!

– Всех узников на тюремный двор, на их место крепостную стражу! –отдал команду Сотник, – Варун Фотич, на тебе быстрый отсев! Постарайся настоящее ворьё и душегубцев из камер не выпустить. Всех же добрых людей мы забираем с собой, там уже вовремя плаванья будет время поподробней с ними разобраться. Сейчас же время! Самое главное –не потерять время! –и Сотник пошёл к раненым.

В ночном бою бригада потеряла два десятка бойцов погибшими и более трёх ранеными, но всё могло было быть гораздо хуже, не возьми пластуны превратную башню. Теперь главным было сохранить жизни тем, кто уже лежал на носилках, готовясь к отправке на корабли.

– Елизавета! Всех раненых перевязать и срочно в госпитальные каюты! Скоро туда ещё узники добавятся, посмотри сама, в каком они состоянии, –и Андрей кивнул на тех, кого выводили и выносили из тюремных казематов.

Зрелище было действительно страшным. Места лишения свободы и сейчас-то не место для комфортной и весёлой жизни, а в средневековье же это и вовсе был сущий ад. Попадающие в застенки вообще крайне редко выходили оттуда живыми, а если всё-таки и выходили, то здоровье они зачастую оставляли там.

Тюремные помещения были низкими и, как правило, узкими, без достаточного света и притока воздуха. Женщины, мужчины, дети – все узники содержались вместе. Пища для заключённых давалась крайне скудная, обыкновенно это были хлеб и вода. Постелью людям служила гнилая соломана земляном, пропитанном подпочвенной водой и испражнениями, полу. Тюремное же подземелье представляло собой холодное, сырое, плохо освещенное помещение с тяжелым, пропитанным кровью и вонью воздухом. Несчастных нередко приковывали к стенам и полу в самом неудобном для них положении. Для этого существовали особые приспособления в виде колодок, крюков, деревянных или железных крестов, узких клеток, цепей и кандалов, заставляющих узника находится только в одной, максимально неудобной для него позе. Руки и ноги людей затекали, начинали неметь, нестерпимо колоть и нарывать. Просидев так дни, недели или месяцы, несчастный испытывал нечеловеческие муки. Туалеты – отхожие места, в тюрьмах не были предусмотрены, поэтому справляли нужду люди прямо под себя.

Не имея возможности нормально двигаться, заключенный страдал от холода, голода, вшей и блох, а также от вездесущих крыс, которые наглели настолько, что могли поедать омертвелые и гниющие конечности еще живого пока человека.

В тюрьмах были целые штаты палачей, дознавателей и умельцев по пыточному делу. Пытка была нужна как средство наказания, устрашения и получения признаний. Применяли многочисленные способы пытки: огнём, водой, подвешиванием, вытягиванием на дыбе, терзали тело раскалёнными клещами ибили кнутом, человек ведь очень изобретателен в деле мучения себе подобных.

Всего были освобождены более двух сотен заключённых, половина из которых не могла даже самостоятельно передвигаться. Для их доставки на корабли вместе со своими раненными пришлось выделить две сотни воинов.

Раненых стражников, которых было более шести десятков после перевязки, поместили в доме и придомовых пристройках бургомистра.

Андрей, сидя в кресле градоначальника, сурово глядел тому в глаза и, увидев, что бледное и трясущееся от страха официальное лицо как следует прониклось всей сутью момента,–кивнул Фроуду, – Переводи.

– Я, командир русского отряда Андрей, коего зачастую кличут Сотник, официально, как верному слуге короля, передаю тебе для него грамоту, в коей изложены причины взятия вашей крепости. От вашего Кёге до столицы королевства Роскилле всего-то четыре десятка вёрст по прямой будет. Для моих воинов это всего один день пути, по морю же, да в обход Зеландии он может составить от силы пару дней, ну, может, и чуть больше при такой то погоде. Скажи, какой мне путь выбрать господин, Йенс? –и Сотник пристально уставился в глаза датчанину.