Баллада Редингской тюрьмы

 Не знаю верно, прав Закон
       Иль крив, но все, кто здесь
Гниет, те знают назубок:
       У тюрем стены есть
И то, что день здесь словно год,
       В котором дней не счесть.
 Но мне знаком людской Закон,
       Возникший в грустный век,
(Когда у брата отнял жизнь
       Ни зА что Человек);
И розность плевел и зерна
       Не видя,  как на грех.
 Но знаю я, (жаль, что не все),
       Ведь истина проста:
Все тюрьмы строит сам Позор
       Из кирпичей Стыда,
Где Зло окружено стеной,
       Застившей взор Христа.
Решетки Солнца лик слепят,
       Марают лик Луны;
Они таят тюремный ад,
       Где муки столь страшны,
Что плотницкий иль Божий сын
       Их видеть не должны.

* * *

Ведь подлость, как гнилой сорняк,
       В тюрьме пышней цветет,
А добродетель — коль была —
       И  чахнет, и гниет,
Здесь Безысходность — зоркий Страж
       У Мук тугих ворот.
 Здесь мор и глад, здесь стар и млад,
       И въяве, и во сне
Скулят, а кнут и плеть на труд
       Ведут; а кто во мгле
Еще не сбрендил, тот вполне
       Окостенел во зле.
Каморки здесь темны и днесь
       Отхожих мест грязней,
И дышит в клеть зловоньем Смерть
       Из окон и щелей;
И только Похоть здесь цветет
       Из всех живых страстей.
Вода, которую мы пьем,
       Мутна и солона,
Хлеб  мелом на зубах хрустит;
       И мы лежим без сна,
Пока Сон бродит, бог весть, где,
       Тасуя Времена.

* * *

Не Голод с Жаждой: змей клубок
       Нутро нам  бередит,
Не стол и кров волнуют кровь
       А мука впереди:
Ведь камню, вырытому днем,
       В ночь — сердцем стать  в груди.
 Настроят сумерки сердца
       На сумеречный лад,
Мы рвем пеньку и рычаги,
       Храня в себе свой Ад,
И тишина для нас звенит
       Тревожней, чем набат.
 Не тронет слух нам речи звук
       Сочувственно-живой,
В глазок, сквозь мрак, вперяет зрак
       Безжалостный конвой,
И день за днем гнием живьем
       Мы телом и душой.
 Мы звенья жизненной цепи
       Прожгли до одного,
Кто — плачет, кто — кричит, а кто —
       Не молвит ничего;
Но камень в сердце сокрушит
       Лишь Промысел Его.

* * *

Блажен, кто сердцем сокрушен…
       Разбитому, — ему
Сосудом с миром для Христа
       Служить, как и тому,
Что с драгоценным нардом был
       У Симона[2] в дому.
 Лишь тот, кто сердцем сокрушен,
       Прощенье обретет,
Он, сердце расколов в груди,
       С Души Грехи стряхнет,
И в сердце только через скол
       Христос отыщет вход.

* * *

Лежит со вздутым горлом он
       И, выпучив глаза,
Ждет рук Разбойника с креста
       Забравших в небеса:
Осколки сердца соберет
       Лишь Божия слеза.
Судья ему отмерил срок
       Лишь три недели жить,
Лишь три недели, чтоб раздор
      В душе своей смирить,
И с рук своих, державших нож,
       Всю кровь до капли смыть.
 Слезой кровавой кровь с руки,
       Сжимавшей сталь, смывать…
Лишь кровь способна кровь стирать,
       А слезы — исцелять;
И лишь Христу по силам смыть,
       Снять Каина печать.

VI