Баллада об ушедших на задание. Дот

Сам он внешности своей вроде бы не придавал значения. Женского общества не избегал, но похвастать победой над ним ни одной из дивизионных венер не пришлось. Федя был со всеми ровен и мил, но какая-то рассеянность и мечтательность отгораживали его от остальных. Он словно что-то знал и вынашивал, но что именно - не мог сказать никто, потому что Федя ни разу ни с кем не делился, а в жизни, в разговорах глубже бытовых мелочей не заходил.

- Спасибо, Федя, - сказал Алексей Иннокентьевич. - А как понимать ваше «если шо»?

- Да так. Категорически никак в общем. Сказалось - вот и все.

- Понятно. Я потом у вас возьму.

- Потом суп с котом, Алексей Иннокентич. Враз видать, шо с гражданки. Жалею я вас, потому могу бесплатно выдать бесценный совет. Враз полегчает у всех серьезных ситуациях жизни.

- Буду вам признателен, Федя.

- Наш капитан имеет до вас слабость сердца. То вы не робейте и попроситесь остаться в роте. Пока тепло - это можно.

- В разведчики, значит?

- В разведчики нет. Не сгодитесь. Характером не вышли. А при старшине нашем, Иване-то Григорьевиче, поприсутствовать - на всю жизнь энциклопедия.

- Спасибо, Федя, я подумаю…

Из лесу потянуло сыростью. Какова моя поясница, подумал Алексей Иннокентьевич, не прохватило бы ненароком; столько часов пролежать на голой земле…

Он осторожно поднялся. Ничего. На этот раз обошлось. И ведь не впервые так, с удовольствием отметил он про себя. Пожалуй, за весь поход чуток-другой и кольнуло. Еще выздоровею, чего доброго, иронически хмыкнул он, узнал, где сейчас капитан, закинул ремень автомата на плечо и пошел через лес к часовне.

Скоро одиннадцать. Через час наступит двадцать первое июля. На рассвете 1-я гвардейская армия Гречко начнет наступление на Станислав, и если разведцентр когда-нибудь располагался в этом замке и до сих пор еще не эвакуировался в Германию, то уж через несколько часов это должно произойти наверняка. Замок - последняя надежда. А если опять пустой номер? И почему до сих пор ты не подумал о таком варианте: ведь Хальдорф вовсе не обязан ждать, пока ты его разыщешь и придешь к нему. Правда, он должен эвакуировать свою школу в день начала нашего наступления на этом участке фронта, но разве кто-нибудь помешает ему сделать это раньше? Ведь опасность налицо. Он взял две мои группы, которые его, именно его, разыскивали. Так стоит ли ждать, пока придет третья? Вот ты сам, Малахов, ты стал бы искушать судьбу и ждать третьей попытки своего противника? Ведь эта попытка может оказаться необычной, коварной, и тогда выигранная партия окажется проигранной сразу, одним ходом. Стоит ли игра свеч?…

О том, что вместо самого Хальдорфа он может найти лишь покинутое логово, следы, пусть сколь угодно горячие, но всего лишь следы, уводящие в далекую и практически сейчас недоступную для него Германию, об этом Алексей Иннокентьевич до сих пор почему-то не думал и сейчас даже остановился, пораженный убийственной простотой этой мысли.

Он стоял на дороге, и часовня была наискосок от него. Алексей Иннокентьевич ее не видел, скорее угадывал в сгустке темноты, который наползал и на небо, отхватывая кусок Млечного Луги как раз там, где в это время положено было искриться неяркой россыпи Персея. Замок не был виден совсем. Алексей Иннокентьевич представлял почти точно направление на него, но всматриваться не стал. Конечно же, там должна быть отменная светомаскировка, иначе верхний ряд окон будет виден, ого, как далеко…

Вот-вот, приободрился Алексей Иннокентьевич, во-первых, антенна, во-вторых, светомаскировка, не при свечах же они там работают, в самом деле, все-таки середина двадцатого столетия, не средневековье какое-нибудь; да и свечу в такую ночь и за десяток километров можно увидать, так что без затемнения не обойтись.

И он опять спросил себя: а как бы я сам поступил на месте Хальдорфа?

Если следовать формальной логике, например, как при игре «сыщики-разбойники», Хальдорф должен был давно исчезнуть отсюда. Ведь он хочет остаться невидимкой, а его уже спугнули дважды. И он сам предпринял маневр, рассчитанный на выигрыш времени, на отсрочку третьей встречи: его псевдогруппа все еще болтается по немецким тылам в сотне километров отсюда, все еще имитирует челночный поиск, каждый вечер выходит на связь… Кстати, надо будет спросить у Саши, что они насочиняли сегодня, заметил себе Алексей Иннокентьевич.

Но ведь мы с Хальдорфом не упражнение из формальной логики решаем, тут же утвердился он. Мы боремся! А Хальдорф - умелый и удачливый боец, за последние годы он не знал серьезных провалов, по крайней мере, я не слышал о них. Так почему же он вдруг изменит себе? Почему начнет бояться, удирать?… Нет! Хальдорф всегда нападал первым; и сейчас он ведет в счете; так чего ради он будет мне уступать эту партию? Я бы не уступил. Что бы я предпринял на его месте - не знаю. Уж что-нибудь да придумал. И Хальдорф, конечно, своего не упустит; небось уж давно начал против меня активную контригру. Знать бы какую…