Бакскин Ран

Снег и ветер усиливались. Буря набирала силу. Он повернул лошадь на дорогу, по которой они только что проехали. Часть дороги была под защитой от этого ужасного ветра. Вряд ли старый шериф захочет вернуться в такую бурю. Он подождет, пока она кончится, и вернется в Хорнтаун уже с солдатами. Все складывалось удачно для Мэтта.

Он срезал путь и подъехал к скалистому отрогу, прикрывавшему дорогу от ветра. Там соскочил на землю — дать отдых лошади.

И тут он увидел следы. В этом месте их снегом не замело. Поверх следов лошадей его и шерифа отчетливо были видны следы старого серого ослика. Странно, что снежная буря не заставила его вернуться в город.

Мэтт Бен смотрел на эти следы и ругался себе под нос. До Уэбб-Сити сорок пять миль, и ослик, последний житель Хорнтауна, нипочем не дойдет туда.

Он погибнет в покрытой снегом пустыне. Следы показывали, что он сильно отстал: следы лошадей уже начало заметать, а его следы были четкими.

«Мэтт Бен, — с отвращением обратился Мэтт к себе, — ты дурак, позволяя себе сейчас даже думать об этом». Но он уже знал, что повернет по ветру за старым осликом, что надо найти Зеке и вместе с ним вернуться в Хорнтаун. Нельзя же, чтобы старый друг умер в одиночестве. В городе он проживет еще несколько лет.

Мэтт сел на лошадь и двинулся по следу. В некоторых защищенных местах следы сохранились. Он изредка останавливался, проверяя направление по ветру. Через час он выехал к оврагу, где удрал от шерифа.

Натянув поводья, он вынул из-под рубашки кольт и заткнул его за пояс под плащом, а потом стал осторожно спускаться.

Зеке стоял неподвижно на дне оврага, а рядом спиной к скале сидел Стар Редмен. Его голова была опущена на грудь. Возле него виднелась охапка, которую наполовину засыпало снегом. Лошадь шерифа стояла на расстоянии нескольких футов от него.

— Что за черт! — выругался Мэтт Бен. Его душил гнев.

Зеке поднял голову и навострил уши.

— Все в порядке, приятель, все хорошо, — бросил ему Мэтт и склонился к шерифу.

Редмен пошевелился и вздрогнул. Левая нога его была неестественно вывернута.

— Что случилось?

— Лошадь упала на спуске, сынок. Потащила меня. Похоже, сломана нога. Я хотел зажечь костер, но, видишь ли, отключился. Паршивое дело. Ты не слышал, я тебе крикнул…

Мэтт Бен выпрямился, выругавшись про себя. Он подошел к лошади шерифа. Она была в порядке, и он подвел ее к Редмену.

— Я не могу оставить вас здесь. Поедем обратно в Хорнтаун. Это ближе.

Пошарив в замерзших кустах, Мэтт Бен отыскал пару палок и сработал примитивный лубок для ноги шерифа. Затем помог ему подняться в седло. Для мужчины его комплекции шериф был удивительно легким. Усадив его как следует, Мэтт Бен спросил:

— Вы можете держаться? Черт побери, Редмен, вы не в том уже возрасте, чтобы вести эту жизнь.

Шериф посмотрел на него.

— Знаю, сынок, но что делать? Я охранял закон, пока другие богатели, занимаясь скотоводством и овцеводством. И как-то вдруг стал пожилым человеком, у которого нет ничего, кроме звезды и хорошей репутации.

Проведя лошадь с Редменом вверх по склону, Мэтт Бен вернулся, вскочил в свое седло и позвал ослика:

— Пошли, Зеке, покажи шерифу Редмену, что ты такой же крутой, как и он. Пошли-ка домой.

Продвигались они медленно. Порывы ветра бросали в лицо колючий снег. Шериф наклонил голову и припал к седлу. Он молчал, но Мэтт Бен знал, что он сильно страдает.

Через некоторое время Мэтт Бен спрыгнул с лошади, чтобы размять задеревеневшие ноги. Он промерз до костей. Он покрутил руками, чтобы согреться, и принялся растирать ноги лошадям и ослику, который терпеливо ждал и вел себя так, словно привык к этому, хотя и не прожил на свободе много лет.

Теперь Мэтт Бен прокладывал путь в снегу и оглядывался, чтобы убедиться, что они не отстали.

Они ехали навстречу ветру — значит, направление было правильным, — но вдруг ветер сменит направление? Даже если незначительно, они могут пройти мимо входа в каньон и углубиться в пустыню. На лошадей надежда плохая, обе не местные. Им хотелось бы идти не против ветра, а по ветру, к гибели.

Мэтт взглянул на Зеке. Ослик остановился и встал почти под прямым углом к направлению, в котором они продвигались. Мэтт чисто интуитивно повернул лошадь к ослику, а тот, как будто ожидая этого, пошел в сторону, пригибаясь от ветра.

— Надеюсь, ты знаешь, куда идешь, старина, — пробормотал Мэтт Бен, — потому что я-то не знаю.

Зеке уверенно двигался вперед. Следовать за ним было очень рискованно, но выбора не осталось. Ослик привык к пустыне и совершенно ясно, что он должен искать укрытие.

Через несколько часов задубевшая от холода лошадь споткнулась обо что-то и встала. Мэтт Бен поднял голову и увидел, что ослик идет к нагромождению камней, над которыми, еле различимая в метели, высится гора. Это могла быть одна из тех гор, что позади Хорнтауна.

Мэтт Бен соскочил на землю и повел лошадь за узду. И вдруг ветер кончился. Взглянув вверх, он понял, что ослик привел их в каньон. Пробираясь за осликом на негнущихся от холода ногах, он опять попал в полосу ветра. Остановившись, он не поверил глазам.