Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

- А поконкретнее можно? – решительно вклинился в его монолог Всеслав.

- Поконкретнее? – воодушевленно выпрямился тот на своем стуле. - Поконкретнее можно. Только принесите, пожалуйста, с полки во-он ту бутылку, с желто - зеленой этикеткой, и стаканы. Да, еще – маслины и лимон, в холодильнике, лед в морозилке, а соль… Соль не надо, здесь есть, вот она!

III

«… что мы живем безумной, вполне безумной,

сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение,

не преувеличение, а самое простое утверждение

того, что есть».

Толстой Л. Н.

Всеслав (Ян).

Где-то в резиденции Демиурга.

Все, произошедшее за последние несколько часов, плюс внушающие надежду слова Демиурга, немного приглушили боль утраты. Я уже не жаждал смерти человечества, в обмен на жизнь Сергея. Я даже согласился его спасти. Внутри саднило, но это уже было терпимо.

Антон со мною не пошел, сославшись на желание отдохнуть, да и не знает он никого из моих сослуживцев.

Я не возражал, а с ребятами обещал познакомить позже. Как я выяснил у Демиурга, их выбор, в отличие от нас с Антоном, мог стать практически неограниченным. Им, не надо спасать Землю, Мир, октеракт и Вселенную, в целом. Они свободны как ветер, - хочешь, отправят на Землю, хочешь в Мир. А хочешь, вообще на любую Кассиопею с Альфа Центавра, транзитом через Пояс Ориона, главное, чтобы мир считался гуманоидным. Я раздумывал, как бы им, об этом сказать. И полной уверенности, в адекватном восприятии моего сообщения, не испытывал.

Это мы, с Антоном, прошли небольшой курс шоковой мозготерапии, а они, скорее всего, просто просидели в помещении, совершенно не представляя, где находятся и что их ждет. Неясные образы событий, предшествовавших нашему попаданию в резиденцию Демиурга, теснились в моей голове но, на тот момент я еще не мог восстановить их последовательность. В мозгу ворочалось какое-то разноцветное блеклое оливье из всплывающих разрозненных отрывков.

Пройдя длинным, флюоресцирующим мягким светом коридором, сопровождаемый движущимся указателем, до самой, поднявшейся вверх при моем приближении двери, я вошел в большое и светлое помещение, более чем наполовину заполненное разнообразной мебелью, и двумя коконами из прозрачного пластика.

Меня встретили Настя и Леха.

В том месте, где мы очутились, я не встречал ни единой живой души, которая могла бы им помочь, но, тем не менее, нашел своих спутников сытыми и переодетыми. Ребятам уже оказали медицинскую помощь. Их ссадины и порезы, оказались заживлены, а сами они, улыбались и радовались встрече.

Настя, без замызганного кровью и грязью медицинского халата, и припорошенных пылью дорожек от слез на лице, оказалась очень миловидной девушкой, лет двадцати, можно сказать, даже красавицей. Медь волос, спрятанная ранее под серой, запыленной косынкой с красным крестом, притягивала взгляд и уже не отпускала. До событий в блиндаже, мы с ней не встречались, поэтому мне трудно судить, изменилась она или нет. Откуда-то из глубины сознания всплыл ее образ в синем плаще, и волны рыжих локонов, охваченных широким плетеным кожаным ремешком, с изумрудом, в витой золотой вязи побегов и листьев посредине.

- Это я тут наэкспериментировала! - сказала она, смущенно улыбаясь. – Как вызывать мебель, я разобралась, а как, убрать ненужную, пока не пойму, поэтому она добавляется и добавляется… Не знаю, что-то я делаю не так!

А вот Леха изменился однозначно.

Из хмурого и нелюдимого, до глаз заросшего бородой мужика, он превратился в улыбчивого и симпатичного, намытого и побритого молодого парня, благоухающего приличным одеколоном.

- Привет, Ян! Это только цветочки! Слава богу, я отговорил ее со шкафами экспериментировать, не то уже привалило бы нас этой мебельной лавиной!

- Так разберись, дорогой, как убрать все не нужное! Не то, у вас тут и черт скоро ногу сломит!

Я подошел к капсулам, в которых лежали Степан и... Неужели нашелся Макс?! В смысле, - «нашелся», сам себя переспросил я. Он же на фаркопе висел!

Степану отрастили новую кисть, и он уже проходил реабилитацию, погруженный в лечебный сон. Во второй, спокойно посапывал Макс. Позже, когда он пришел в себя, выяснилось: в то время, когда наш «бардак» совершал свой судьбоносный перелет на балкон резиденции Демиурга, транзитом через битую локацию, Макс, соскользнул с крыши броневика, и перед перемещением, совершенно случайно, зацепился поясным ремнем за фаркоп, которым была снабжена боевая машина, для перевозки полевой кухни.

Он отделался несколькими переломами ребер, и переломом, уже до этого простреленной ноги. И я откуда-то, это знал. Как и Степан, он уверенно шел на поправку.

И тут я вспомнил. Вспомнил голограмму Антона, машущую рукой в приветствии, квадрокоптер в небе, напирающие и откатывающиеся назад черные коробки войск демонов, бесконечное перетаскивание снарядов, уносящихся к соседнему недалекому холму, и возвращающихся обратно на направляющие пусковой установки.