Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

Финский Дед Мороз, или Йоулупукки, как предположил Дима, уже вышел из саней, остановившихся у основания лестницы, и энергично поднимался вверх, придерживая полы красно – белого кафтана с синими галунами, засунув длинную клюку подмышку. Ну, и какой из него дед, максимум дядя, лет за сорок, не больше. Длинные, расшитые узорами и бисером, уши его нарядной шапки, болтались в такт движениям, ударяя по аккуратной шкиперской бородке, что, похоже, его очень раздражало. Выбравшись наверх, он сорвал ненавистный головной убор, явив на обозрение полированную плешь, обрамленную редкими волосами, и швырнул его на каменный стул.

Все девять оленей, выстроившись внизу, между печью и лестницей, словно почетный караул, провожали его торжественным трубным ревом и перестуком рогов, соприкасающихся с гулким костяным звоном, с рогами ближайшего соседа. Нос Рудольфа Красного Носа, словно софит высвечивал триумфальный подъем его хозяина. Шаманы заколотили в бубны сильнее, выдавая дробь «На встречу». Все вокруг восторженно заорали, и в воздух чепчики, в смысле - шапки начали бросать. Как они их потом искать будут в такой толпе, не представляю!

Очень впечатлило. Словно на вручение фестивальной голливудской премии по 7-D сказкам попал. Не хватает только при входе на гору, красной дорожки, прямо от стоянки Северная, и до лестницы, фотовспышек и серебряной статуэтки Мяндаша(15), с золотыми рогами на голове, в качестве приза за номинацию. Бедновато обставлено, конечно, с точки зрения шоубиза, но главное, - местному народу нравится!

Санта, или как его там зовут, не знаю, я буду его звать так, потому как «Йоулупукки» долго выговаривать, да и звучит не совсем прилично, встал у трона и поднял руку с клюкой, привлекая внимание. Сотни глаз следили за каждым его движением, затаив дыхание. Он чего-то подождал, словно прислушиваясь сам к себе, а затем начал ритмично, примерно раз в две секунды, громко ударять ровным тупым концом клюки в верхнюю ступеньку, зазвучавшую чисто и высоко. Народ дружно подхватил, выкрикивая какие-то одинаковые слова, под каждый новый удар. Наверное, вели отсчет.

Так продолжалось около минуты, пока Санта не ударил последний раз, и не воздел клюку к небу, направив ее загнутый конец в сторону Луны. Толпа замолчала и замерла в ожидании чего-то.

Шли томительные секунды, во время которых затмение достигло своего апогея. Тень от Земли полностью перекрыла полную кровавую луну. «Песнь Ламмаса» зазвучала с новой пронзительной силой, разнося торжественные ноты гимна единения Неба и Земли, до самых дальних уголков Гипербореи.

Санта сделал сложное движение клюкой, словно что-то наматывая на нее, и дернул. Кровавый ореол, окружающий Луну, сорвался со своего места, начав падение вниз, по направлению к нему, постепенно уменьшаясь, но при этом усиливаясь в свечении.

Когда раскаленное желто – оранжевое кольцо почти упало Санте на голову, он, одним ловким движением, поймал его закругленным концом клюки, прокрутил несколько раз, виртуозно жонглируя, и метким броском отправил в печь. Дрова мгновенно вспыхнули, выбросив в ночное небо высокие языки жаркого пламени. Толпа дружно и восторженно взревела.

«Песнь Ламмаса» постепенно затихла вдалеке, а из-под горы, донеслись гулкие и отрывистые удары гигантского молота, заставляющие сотрясаться землю и осыпаться скалы. Наверное, там сам Веланд, бог – кузнец, закончив в ушедшем году ковать очередной Эскалибур, или другой меч для какого-нибудь Беовульфа, решил в честь праздника Урожая, сделать свой первый в этом году лунный серп, так облегчающий тяжелую жатву простым работягам. Гномы – кекли, стоящие отдельной сплоченной группой, радостно заорали и затопали ногами.

Пришло время «Шабаша Ламмаса», знаменующего собой первый день наступившего Нового Колеса Года.

Санта, довольный хорошо проделанной работой, убрал шапку за пазуху, сел в каменное кресло, подпер румяную щеку, и пригорюнился, задумчиво созерцая огонь, и постукивая пальцами себя по коленке. Нос Рудольфа Красного Носа погас. Олени протянули сани немного вперед. Народ на полянке, еще немного потоптался, переговариваясь, да и занялся своими делами, - кто начал широкие хороводы вокруг печи водить, кто из рук, ручеек выстраивать, успевая щупать девах за мягкие места, кто медовухой хмельной подался накачиваться, плюшками закусывая, а кто и попарно, по темным кустикам с понятной целью разбрелся. Только два дежурных гнома – кекли следили за костром, никого близко не подпуская.