Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

Повсюду ярко горели костры, освещая собравшихся и добавляя, на редкость теплой северной ночи, мистического очарования, которое и так плескалось через край. Мы прошли к лестнице, и каково же было мое удивление, когда я обнаружил ее целой и невредимой, с монументальным и одновременно изящным, троном наверху.

Мы пошли дальше, к разноцветью толп гуляющего народа. Вокруг группок по интересам, занимающихся своими, непонятными непосвященному человеку делами, сновали девушки в саамских национальных нарядах, преимущественно ярких, синих с красным, иногда красных с белым, расцветок, с орнаментальной цветной вышивкой, и в стильных шапочках, тоже покрытых вязью орнамента, с замысловатым плетеным кантом по верху.

Одна из них остановилась перед нами, многозначительно стрельнув в меня глазками, и, сделав нечто напоминающее книксен, протянула блюдо, на котором лежали плетеные колоском булочки смазанные медом, и баранки, посыпанные маком. Мы взяли их, благодарно поклонившись. Девушка, еще раз попытавшись насквозь, где-то в районе сердца, прострелить меня взглядом, с улыбкой упорхнула. Пончик, нюхнув булочку в моей руке, недовольно скривил наглую усатую морду.

- Все бы тебе мясо, да рыбу хряцать! – попенял я ему шутливо.

- Тебе бы такие энергопотери! – обиделся Пончик. – Ты, со своим вегетарианством, кору бы уже на всех березках в округе, подъел! А мне, для поддержания этого прожорливого тела, белок с жирами нужен!

- Ладно, ладно! Не бухти! Пошутил я! – успокоил я надувшегося кота. – Может быть, тут и колбасой где-нибудь угощают?

- Ага! – вмешался Дима. – Я читал! На этот шабаш, все обжирались всем, чем только могли! А в ритуал включена, только выпечка хлеба. Нельзя осквернять Священный Огонь Ламмаса животным мясом. Это уже, как темное жертвоприношение считается. А праздник-то, светлый!

- Вижу я, какой он светлый! – не согласился я. – Это не оборотни там случайно, с вампирами сцепиться собираются?

В сторонке уже собралась немаленькая, празднично одетая толпа названных разумных, в середине которой, все больше распаляясь и заводясь, пихались руками двое типов, в шапках набекрень. Какая же деревенская тусовка, без хорошей драки?

Только тут дело до этого не дошло.

Луна почти полностью затемнилась, оставался только самый краешек, - маленькая голубая долька, не скрытая черной тенью Земли, и зловещий кровавый ореол вокруг ночного светила. В высоте, вроде бы как из-за Луны, вынырнула одинокая золотая звездочка, становясь по мере приближения все больше и ярче. Добровольные миротворцы тут же растолкали драчунов по разным сторонам. Народ вокруг загомонил, и радостной толпой ринулся в сторону лестницы, в некотором отдалении от которой, уже стояла большая открытая круглая печь, типа тандыра(14), заполненная отборными березовыми дровами.

Звездочка росла, приближаясь, до тех пор, пока не превратилась в нос Рудольфа Красного Носа, так, по-моему, зовут этого, прибившимся последним к Санта – Клаусу, оленя. Своим невероятным носом он освещал путь упряжке из восьми рогатых сородичей, во главе с ним. И несли они к лестнице сани, конечно же, с Санта – Клаусом. Ведь все-таки Новый Год, хоть и лето! А почему, сани? Хотя, пофиг, какая разница, - на санях летать, или на телеге? В любом случае, оба «летательных аппарата», тяжелее воздуха, и при этом совершенно не похожи, даже на поднявшуюся первой, хлипкую этажерку братьев Райт. Но, и оленям, и саням было все равно, на мои высокотехнологические умствования. Они уверенно шли на посадку.

- Вот это номер! – громко прошептал Дима. – Йоулупукки! Он-то чего тут в разгар лета забыл?! Или Санта? На санях! Полный сюр! Просто песец!

- Где песец? – напрягся Пончик. – У меня, как раз белки с жирами на исходе! Пополнить бы надо, а то, обещанной колбасы, по-моему, я никогда не дождусь!

- Потерпи, пожалуйста! – попросил я его. – Сейчас самое интересное начнется! Нет никакого песца, - просто Дима, так степень своего удивления выражает. Ну, к примеру, это все равно, что ты, найдя из ряда вон выходящую информацию, выкрикнул бы, - байтец! Или там, - битец!

- С какой стати, я стал бы выкрикивать такую несусветную дичь?! – возмутился Пончик.

- Где дичь? – отмороженным тоном поинтересовался я, хитро ухмыляясь.

Пончик застыл, сопоставляя.

- А-а! Понял! Игра слов! Секунду, пополняю свой ассоциативный ряд! А ты говоришь, - ничего интересного! – попенял он мне. - Битец, байтец, песец!

- Молодец! – похвалил я любознательный плюшево - белковый алгоритм. – Только успокойся уже! Не то все пропустим!