Байки нефтяного Севера

Вот значит, идет техсовет главка, главный инженер ведет, в виде как бы верховного судьи, а его новый зам, товарищ Ли Г.С. стоит у доски с видом прокурора тычет указкой в таблицу аварий и, видимым образом, усаживает присутствующих тут людей из науки на скамью подсудимых.

От них тут три человека.

Первый зам СибНИИ НП по науке Маринин Николай Степаныч, тоже фигура достаточно легендарная, по прозвищу "Черный Папа". Его кто-то из москвичей в приватном разговоре как-то назвал серым кардиналом, а тюменцы тут же возразили, что — целый черный папа. Вова Ш., приятель мой и тамошний завлаб рассказывал, как он носил ему на подпись некую бумагу, которую тому не подписывать не было решительно никакой зацепки, а подписывать не хотелось.

— Вот, Н.С., я принес. Со всеми визами. — Володя, вот тут тебя написано — заместитель директора. А я ведь — Первый заместитель.

Назавтра приносится бумага с правильным титулом.

— Вот, Н.С… Исправлено. — Володя, а ведь Николай Константинович в командировку уехал. Я теперь — ИО директора.

На следующий день.

— Вот, Н.С… Здесь уже с ИО директора. — Володя, а ведь Николай Константинович вернулся. Так что опять не по форме…

Ну, тут мой приятель произнес в душе: "Вот уж хрен вам, Ваше Превосходительство". И достал предыдущий вариант, по счастливой случайности уцелевший в папке.

Но вот сейчас этот старый волк что-то отмалчивается. Молчит, хотя видно, что ему очень хочется дать сдачи Ли, и мой дружок Гена Я., начальник отдела исследования нефти и газа. Видно, начальство не велит ему отвечать, чтобы не накалять атмосферу, а то Генка-то может язвить не хуже меня. На ответ подставили завлаба Виталия Е… Он специалист по своему делу, по хроматографическому анализу, и очень хороший. Но что не Цицерон — то не Цицерон, он и в своей-то компании не всегда может объяснить словами, а уж тут, в нервной обстановке техсовета у заказчика…

А замглавного прет буром:

— Вот, — мол, — в таблице по составу газа, которую они дали для проектирования три года назад показано содержание гексана (это более тяжелый компонент) одна десятая процента. А по факту три десятых. Я считаю — все из-за этого, за институтской ошибки. Этот гексан в кокс на колесах и превращается.

Полная пурга, мягко говоря. То есть, такая реакция, в принципе, возможна. Только идет она очень медленно, чтобы от нее все эти неприятности были, нужно на рабочем колесе центробежного компрессора иметь градусов семьсот. Это и по термодинамике не может быть. Да и оно ж алюминиевое, давно бы вообще расплавилось к чертям. Там есть есть из чего коксу получаться и без этого. С газом из сепаратора уносятся капельки нефти, оно по регламенту их получается до трехсот миллиграмм на кубометр, а по факту в десятки раз больше. Я мерил — знаю. Тут не научная ошибка, а проектная. Надо срочно менять входные сепараторы перед компрессорной станцией. Это хоть и не мой кусок хлеба, но я ж по месторождению езжу — смотрю, анализы отбираю, с людьми говорю. Ли этого всего понимать не может, он же не химик. Так спроси, а не при танком. Виталий-докладчик этот тоже, конечно, понимает не хуже меня. Но вот не уродил Бог бойцом!

— Разрешите, Николай Петрович? — Давай. — У меня вопрос к Герасиму Сенеровичу. Вот Вы все время говорите — "мы считаем". Нельзя ли узнать: по какой методике? На какой машине. Посмотреть результаты расчетов глазами. Какие Вы использовали константы равновесия и скорости реакции?

Думается, в другое время Герасим, старый боец совещаний, штабов и прочих производственных толковищ быстро бы меня смешал с грязью по отработанным методикам. Но тут он раслабился, за полчаса безответного топтания на ученых утратил бдительность и, заместо немедленного растопыривания пальцев веером взял, и ляпнул, что-де — "не в том смысле, что на ЭВэЭм, а что он, как инженер, считает, что тут все от этого самого гексана". Со мной он был почти незнаком и мой неожиданный вопрос для него был как засадный полк московитов для мурзы Мамая.

Ну, так промахиваться нельзя! Как сказал бы князь Талейран — "это хуже, чем преступление, это — ошибка". Я вышел к доске на стенке и начал рисовать последовательность реакций в цепочке углеводород-смола-асфальтен-кокс, сказал, что каждая следующая реакция идет быстрее на порядки, рассказал про капельный унос нефти, про то, какая там получается гидравлика. В общем, запел, как соловей при виде самочки.

В другом случае начальство, которое и слов-то таких, как правило, не знает, обрывает, чтоб не демонстрировал эрудицию. Но главный инженер еще не успел забыть, как мы его выручили три месяца назад с проклятыми гидратами. Не прервал. И оппоненту моему уже в этих обстоятельствах хамить затруднительно.

А я закончил свое глиссандо словами, которых, может, и не сказал бы, кабы не уж очень его жестокое топтание на тюменских коллегах:

— Вот тут можно что-то посчитать. И при расчете получается, что от их ошибки эффекту с гулькину часть тела. А Вы не считаете. Вам — кажется. Так и говорите, чтобы не было заблуждений.