Байки нефтяного Севера

А Николай Петрович вполне еще в рабочей форме, вице-президентом в одной отечественной нефтяной акуле работает — но уж он там за глубокого ветерана, конечно. Эту-то историю со своим визитом наверх он мне по свежим следам тогда и рассказал, двадцать лет назад. Но мы с ним и еще по работе сталкивались. Была одна смешная история с нагаром на компрессорах — однако, это уж в следующий раз.

Толуол

В конце рассказа про этиленгликоль[1] я намекал, что у меня еще были в жизни эпизоды с участием главного инженера Главтюменнефтегаза Николая Петровича.

С особенным удовольствием вспоминается один из них. Почему — "с особенным удовольствием"? Ну, это ж понятно. Память много лучше удерживает те эпизоды, где ты весь в белом, на фоне окружающих, вымазанных продуктами метаболизма. Бывает, в принципе и не так, и даже — наоборот. Но в памяти такое как-то стирается. Все мы — люди.

Ну, а в этом эпизоде я — на коне. Вот и помнится получше.

После того, как мы вылечили газлифт на Самотлоре и Федоровке от гидратных пробок в конце 1982-го любовь у нас с Главтюменефтегазом стала — лучше не надо. Отбоя нет от заказов на научно-исследовательские работы — НИР. Вот приехал я подписывать как раз заказ на выпуск по той самой нашей технологии "Руководящего Документа". Чтобы работать не по временной, на коленке написанной инструкции, а как все советские люди — по бумаге со многими печатями. Все вроде управилось быстро, на завтра уже билет взят, дамы в отделе обещали мне, что как соберут все визы, так и положат главинжу на подпись. То есть даже так стало, что не надо мне самому по этажам ползать за визами.

Иду по коридору и размышляю: не уйти ли уже из главка, поехать к моим приятелям в СибНИИ НП о жизни потрепаться. Надо бы зайти в какую-нибудь комнату — позвонить. До мобильных-то телефонов еще жить и жить.

Вдруг мне навстречу оказывается главинжевский референт.

— Ты очень занят? — Да, собственно…

— Вот что. В десять у нас техсовет по нагару на компрессорах. не знал, что ты в Тюмени, приглашения не посылал — но на ловца и зверь. Приходи. Там Ли собирается кровь пить из твоих друзей сибнииэнповцев.

А Ли Герасим Сенерович — это одна из примечательных фигур времен Покорения Западной Сибири. Достойная кисти Сурикова. В нефтегазодобывающем управлении — НГДУ "Правдинскнефть" и в поселке Правдинский, на речном острове не очень далеко от Нефтеюганска, был он абсолютным хозяином, побольше, пожалуй, чем нынешние олигархи у себя. Травинка без его приказа не росла! Не то, что "крепкий хозяйственник", а просто диамантовый. Благо нефть в ту пору сама шла.

Сообразил он вовремя, что выше в иерархии ему уже не подняться, велел написать себе кандидатскую, получил соответствующий диплом и поехал в Тюмень — для начала замглавного по газлифту. Прицел у него, как тогда показалось, был стать директором как раз СибНИИ Нефтяной прмышленности, главного НИИ нефтяного края. В итоге там у него не сварилось, стал он директором НИИ, но в Сургуте. Тоже неплохо.

А тут ему надо показать всем — какой он умный и как он умеет научников на место ставить. Повод очень подходящий. На купленных за большую валюту компрессорных станциях газлифта бесперечь выходят из строя компрессора, надо их то и дело разбирать и чистить рабочие колеса.

Тут надо бы пояснить, что нефть идет сама "фонтаном" первое время, пока в ней нет воды. В нефти растворен газ, то самый, "попутный", пока нефть поднимается из глубины, давление падает, газ выделяется. Вот он-то и тащит нефть наверх. Со временем с нефтью идет все больше и больше воды, частью той, что и раньше подстилала нефть в пласте, частью той, что мы сами закачиваем, чтобы восполнить убыль добытой нефти, чтобы не падало пластовое давление. Вода газ почти не растворяет. Если у нас обводненность 50 %,то это значит, что каждому кубометру газа тащить вверх в два раза больше жидкости — нефть, да еще и воду. Добыча падает.

Вот чтобы помочь жидкости подниматься наверх, надо подвести к поторку энергию снаружи. Можно — станком-качалкой, что всегда любят фотокорреспонденты, наверху мотор коромысло крутит, в скважине под землей поршень нефть качает, можно — подземным электронасосом. А можно сжать, скомпримировать тот же самый газ, когда он на площадке подготовки отделится от нефти, подать его по трубам назад на скважины и ввести в поток поднимающейся газоводонефтяной смеси, восполнить недостающее из-за обводненности количество газа.

В компрессорах газ сжимают с трех атмосфер до ста сорока, почти в пяитдесят раз, газ при этом нагревается до 400 градусов. При этой температуре образуется нагар, приходится компрессор останавливать, вручную очень тщательно счищать этот нагар, потом ставить рабочие колеса на место и долго, прецизионно их балансировать — иначе при пуске все сломается. В общем, только что порадовались, что избавились от гидратных пробок в трубах — сразу появилась головная боль на компрессорных станциях.