Байки из роддома

– Силен мужик! – покачал головой Полянский. – И не развезет?

– Нет. Только голова перестанет болеть. Можешь не волноваться – тебе не придется доставлять меня домой. К тому же ты не знаешь, где я теперь живу.

– Это не мое упущение, а твоя недоработка.

– Согласен. На Новый год приглашаю тебя в гости. Можешь взять с собой подружку, только выбирай поумнее…

– Я лучше один приду. Так надежнее.

– Договорились. Познакомлю тебя с Никитой…

– Слушай, можно нескромный вопрос?

– Подожди, пока официант уберет жаровню, – и задавай, – серьезно сказал Данилов.

По знаку Полянского жаровня была убрана и ее место занял медный чайничек, стилизованный под старину и оттого выглядевший малость обшарпанным. Полянский опасливо покосился на чайничек и продолжил:

– Скажи-ка, каково это вдруг взять и оказаться папашей великовозрастного мальчика? Любопытно мне.

– Игорь! – Данилов погрозил другу пальцем. – Признайся – ты собираешься жениться и у нее есть ребенок! Я угадал?

– Нет, – твердо ответил Полянский. – Спрашиваю из чистого любопытства.

– Тогда из чистой откровенности отвечаю – а хрен его знает. Я пока так и не понял.

– Ну а какие отношения сложились?

– Мирные. Я его не учу жизни, а он не вспоминает о том, как хорошо было без меня. Так и живем. По выходным иногда ходим в кино или в боулинг. Задушевных тайн друг другу пока не поверяем, да и вряд ли соберемся это делать.

– А он не является для тебя… Ну, глядя на него, ты не ревнуешь Елену к ее бывшему мужу?

– Ты явно пересмотрел отечественных сериалов, – поставил диагноз Данилов. – И явно подумываешь о женитьбе, что бы ты об этом ни говорил. Каким образом я должен ревновать Елену к ее бывшему мужу, если сейчас она живет со мной, а с ним не видится и не слышится?

– Ладно, замнем. Голова прошла? – Полянский разлил остаток водки по стопкам.

– Почти.

– Тогда давай выпьем за то, чтобы все наши желания исполнялись…

– …правильным образом! – закончил за него Данилов, поднимая свою стопку.

– Совсем забыл! Угадай, кого я позавчера видел по телевизору?

– Президента, – не думая ответил Данилов.

– Мишку Замятина! И знаешь кто он теперь? Угадай!

– Хватит загадок! Хочешь рассказать – говори так.

– Заместитель начальника окружного управления здравоохранения!

– Замятин?! – изумился Данилов.

Мишка, с которым они вместе учились и вместе же начинали работать на «скорой», был человеком в своем роде уникальным – невероятно охочим до побочных заработков и столь же невероятно ленивым. Учился он на тройки, утверждая, что лучше закончить институт с красным лицом и синим дипломом, чем наоборот.

На «скорой» доктор Замятин проработал всего полгода.

Обычно для того чтобы получить от пациента «личную денежную субсидию», врачу или фельдшеру, а то и обоим вместе, надо постараться. Укол сделать, капельницу поставить, кардиограмму снять, в «хорошую» больницу отвезти. Короче говоря – каким-то образом угодить.

Доктор Замятин не любил себя утруждать. И фельдшеров, с которыми вместе работал, тоже ничем не утруждал, за что те его очень любили. Они даже писали за него карты вызова, потому что Замятин и это ленился делать.

Деньги с больных он вымогал своим, особым образом. Выбирал жертву подоверчивее и помнительнее (интуиция у него была потрясающая), разумеется – с повышенной температурой, бегло ее осматривал и заявлял:

– Похоже, что у вас лихорадка Папатачи! Крайне заразная болезнь!

Или – цуцугамуши. А то и вообще – пятнистая лихорадка Скалистых гор. Главное, чтобы название было неведомым, потому что неизвестное пугает сильнее.

«Заразные больные» и их родственники цепенели от ужаса.

– Я должен вас немедленно госпитализировать в инфекционный стационар! – продолжал Замятин. – Собирайтесь, да поскорее, а я пока запишу всех контактных…

– А в больницу надолго? – этот вопрос обычно задается сразу.

– Карантин – сорок дней! – привычно хмурился Замятин.

Сорок дней – цифра пугающая, вызывающая в памяти всякие мрачные ассоциации.

– А может, не надо? – робко интересовались жертвы. – Может, я дома полечусь? А то ведь…

Их можно было понять – кому охота на сорок дней в инфекционную больницу!

Далее следовала короткая, но энергичная речь доктора Замятина, посвященная врачебному долгу, который надлежит исполнять, несмотря ни на что. Даже – несмотря на мизерную зарплату. Догадливые пациенты или их не менее догадливые родственники лезли в кошельки и откупались от сорокадневного карантина посильной суммой. Меньше суммы, эквивалентной сотне долларов, обычно не давали. Нередко давали и больше, причем никогда не жаловались. Когда выздоравливали, должно быть, радовались втихую, про себя, что строгий доктор ошибся и не пришлось им зря отбывать сорокадневный карантин.