Фланнери помрачнел, но ответил:
— Что бы ни случилось в городе, я не хочу, чтобы это распространялось и дальше. Если это не остановить, то Ирландия перестанет быть Ирландией.
— Давайте начнем с того, что Анита осмотрит фотографии с места преступления и отчеты судмедэкспертов, — предложил Эдуард.
— Ты правда думаешь, что я увижу что-то, что упустил ты?
— Ты единственная, кому я доверяю, и кто знает о смерти больше меня.
— Вот это комплимент, — сказала я.
— Я не некромант, и я не выхожу замуж за главного вампира Америки. И у моих ног, кстати, не лежит еще один вампир, который скоро проснется, чтобы ответить на вопросы полиции.
— Глубокие познания о вампирах стали доводом в пользу твоего участия в данном расследовании, маршал Блейк, — сказал Фланнери.
— Как и доводом против, — добавил Нолан.
— Знаю-знаю. Как я могу быть палачом вампиров, если сплю с врагом?
— Что-то вроде того, — кивнул Фланнери, пытаясь улыбкой подсластить пилюлю.
— Забавно, как много людей не переносят тот факт, что я… состою в интимных отношениях с монстрами, при этом они охотно пользуются моими интимными познаниями, чтобы вытаскивать свои задницы из неприятностей. — Прозвучало жестче, чем я планировала, но меня действительно это достало.
— Мне жаль, что ты сталкиваешься с таким лицемерием, — сказал Фланнери.
— Мне тоже.
— Думаю, моим друзьям понравится твоя магия, Блейк. Они не разделяют человеческих предубеждений.
— Ага, у них полно своих собственных, — буркнул Нолан.
Я ждала, что Фланнери поспорит на этот счет, но он не стал. Он просто забил. Правда есть правда и, полагаю, состоит она в том, что все и везде к чему-то относятся предвзято. Так почему с фейри должны быть иначе?
48
Где бы вы договорились о встрече с фейри в главном городе Ирландии, Дублине? В пабе, конечно. Какая-то часть меня мечтала увидеть ирландскую глубинку — может, торфяник, или болото, в общем, то, что не походило бы на обычную улицу большинства старых городов. Да, Дублин на несколько веков старше, чем вся наша страна, но это просто означало, что улочки тут были узкими, и напоминали мне старые районы Нью-Йорка или Бостона, за исключением некоторых отличий. Дублин для меня был новым городом, в котором я посетила впервые, но выглядело здесь все совсем не так, как в фильмах, книгах, поверьях и окрашенных фольклором мечтах об Ирландии. Так что когда Фланнери проводил нас к маленькому пабу с узким входом мне пришлось подавить в себе разочарование. Я хотела увидеть знаменитые зеленые холмы, черт возьми.
Со мной был Натэниэл, на спине у него бы Дамиан — все еще упакованный в сумку-рюкзак. Фланнери был крайне избирателен по части того, кого можно допустить на этот маленький междусобойчик. Он выбрал всех, с кем я связана метафизически, включая зверей моего зова. Мне не понравилось, с какой легкостью он вычислил их в такой большой группе, но это говорило в пользу его магических способностей. Если бы он не смог их определить, у меня появился бы повод усомниться в его силах. Вечно я чем-то недовольна.
У Эдуарда поводов возмутиться было еще больше — ему ведь пришлось остаться в машине вместе с Ноланом. Джейка с Каазимом тоже пришлось оставить снаружи. Остальные отправились в отель, чтобы зарегистрироваться, но они, как и Эдуард, хотели быть рядом — просто на всякий случай. Я не стала спорить. Предполагалось, что они — мои телохранители, а значит, я должна была позволить им делать свою работу до тех пор, пока мы не доберемся до полицейского управления. Попав туда, мы перегруппируемся, но это все потом. Сейчас мы в пабе.
Это место походило на кучу других старых баров, вход в которые был немного приподнят, благодаря чему вы попадали в затемненное помещение и постепенно привыкали к малому количеству света, в то время как остальные посетители могли отлично вас видеть. Я часто встречала такое в старых барах, и наверняка это было сделано не только для того, чтобы я чувствовала себя так, словно меня выставили на блюдечке. Может, это давало шанс кому-то из посетителей, кто не хотел светиться, сбежать и укрыться? В такие моменты мне всегда казалось, что я превращаюсь в мишень, но, может, это была только моя паранойя.
Фланнери спустился вниз по ступенькам с таким видом, будто пришел к себе домой. Он не чувствовал себя мишенью. Он провел нас к длинной, изогнутой барной стойке, сделанной из темного, хорошо отполированного дерева, которое мерцало в приглушенном свете бара. Слава богу, он не заставил нас сесть за эту стойку. Сидеть спиной к помещению, забитому незнакомцами — на это я точно не пойду. Фланнери окликнул бармена и указал на несколько пустых столов в глубине зала. Бармен кивнул, дав понять, что понял, и вернулся к обслуживанию мужчин за стойкой. Я не могла вспомнить, который сейчас час, но народу здесь было много, хотя с моей точки зрения для бара было рановато. Привет, разница в часовых поясах.