Бабы строем не воюют

– Ну так, две вдовицы, Анфиска и Глашка, подружки закадычные, после службы подошли к Филимону, скромно так… Поклонились, глаза в землю… сами ро-обкие, говорят тихо. Спрашивают наставника, не может ли он им, сиротам, подсобить: по хозяйству мужские руки позарез надобны, а почитай все мужи с сотней ушли… Ну нету в селе ни одного рукастого, – с растерянным видом развела руками Ульяна, передразнивая кого-то.

– И что Филимон? – заинтересовалась Анна. Они с Ариной этого разговора не наблюдали, занятые с девицами и их матерями.

– А что он? Пригорюнился, дескать, не помощник я вам, бабоньки, стар да немощен, не разогнусь никак… Куда уж мне по хозяйству…

– Ага, ну я прям чуть не разрыдалась, – не выдержала и вмешалась Верка. – Бе-едненький… А у самого глаз блестит… Вот же хрыч старый!

– Глашка на это аж руками замахала: да что ты, дядька Филимон, да разве ж мы не понимаем, и в мыслях не было тебя самого трудить! Нам бы кого из отроков, да хоть бы и вот этих, постарше да посильнее, – и указывает на двоих наших парней. И не прыщавые они уже, почитай, – добавила Ульяна, хмыкнув. – Дескать, дело им как раз под силу, да там и работы-то не так много, быстро управятся. Это нам, бабам, несподручно, а отрокам что – они молодые, ловкие, вон каких молодцов ты, дядька Филимон, выучил!

– Угу, и все так робко, глаз от земли не поднимают… Ну, прям скромницы первостатейные! – Вея покрутила головой, непонятно, осуждая расторопных вдов или восхищаясь ими. – Мне потом на лисовиновской усадьбе бабы все уши прожужжали; в мелочах обсказывали, которая что говорила да как выглядела. И то усмотрели, чего и вовсе не было, вертихвостки.

– И как, помог Филимон?

– Ой, Плава, а то ты его не знаешь?! Проникся, старый охальник! Усы подкрутил, отроков оглядел – а те аж дыхание затаили, паршивцы… – опять встряла Верка, да Ульяна и не возражала, ибо рассказывала Говоруха всегда занятно. Ну, кроме тех случаев, когда поминала своих снох. – Покосился на баб и велел тем, на кого они указали, сделать, что их попросят, да чтобы к отъезду не опоздали. Бабоньки, не медля, подхватились да чуть ли не бегом помчались, парни еле за ними поспевали.

– Ну, торопиться-то они торопились, но на Продьку обернуться успели, да чуть не в голос засмеялись, – дополнила рассказ Вея. – А она стоит, им вслед пялится, ну прям березка по весне.

– Да она разве ж стройная? Вы же говорили, что она того… в теле… – удивилась Плава.

– Не-е, не стройная – такая же зеленая!

– А мамаши, у кого дочки на выданье, и вовсе, что твоя роща в грозу: мало того что позеленели, так и загудели еще…

«Ой, шустры бабоньки, ничего не скажешь. И не мне их судить, вон сколько в Ратном вдов молодых. Бог весть, какие у них мужья были, может, и не успели их толком узнать, как потеряли… Не все же себя похоронить заживо готовы, как я тогда, после смерти Фомы… Только ведь и мою боль время исцелило, кто знает, что бы дальше сталось, не встреть я Андрея? Жизнь, она ведь все равно своего требует… А так и они довольны, и мужей у соседок в грех не вводят…

И Продьку они знатно уели, молодцы! Нашла, на кого глаз положить! Вот дура – с Анной тягаться вздумала! Потому и осталась ни с чем… А ты не наглей! Ну, и остальным урок: бабьи-то дела не таской, а лаской гораздо быстрее решаются».

* * *

Шутки шутками, но ситуация с женихами в Ратном в самом деле сложилась аховая. Причем сложилась уже давно. Не первый год матери девок на выданье ломали головы, где бы найти мужа для дочки, ибо постоянные походы и стычки регулярно прореживали мужскую часть села. Иных девиц, вполне даже и завидных по ратнинским меркам невест, уже и вековухами примерялись называть, а женихи им все не находились.

Нет, отроки, конечно, в селе исправно подрастали и женились. Вот только за много лет жизни тесным сообществом во враждебном окружении семьи перероднились, и теперь, чтобы подобрать новую пару, да так, чтобы молодые не приходились друг другу хотя бы близкой родней, родители перебирали не один вариант. А их-то как раз и не хватало.

Выдавать же дочек не за ратнинских, а за лесовиков-язычников… Даже и думать-то о таком невместно, не то что вслух произнести! В другие христианские поселения? Ну, из семей обозников можно, а ратникам вроде бы и зазорно: воинские семьи ставили себя очень высоко, простые поселяне, даже и зажиточные, им не ровня.