Бабы строем не воюют

– А вот так и жить, – Анна пожала плечами. – Тебе это странно, а мне в Ратном поначалу странным казалось. Все все видят, все про тебя знают… как голая. Потом уж пообвыклась.

– А мне, наоборот, в Турове поначалу странно было, даже жутковато как-то, – подхватила Арина. – Фома-то мне сразу сказал, что о делах семейных болтать невместно, но я не то чтобы не вняла – не поняла просто, о чем речь. А потом случай один произошел. Как-то в воскресенье у церкви муж отлучился ненадолго, а ко мне его знакомец подошел и так, между делом, спросил: скоро ли Фома уезжает и куда? Ну, я по нему видела, что он обмануть хотел, но вроде ничего сам не говорил, а меня расспрашивал. А я же только-только в город из села приехала и не знала, что обмануть и расспросами можно. Да и вежество блюла – как старшему не ответить? Вот и выложила ему все: и когда, и куда, и с каким товаром. Он еще, поганец такой, похвалил, что, мол, дела мужнины хорошо знаю.

Потом муж подошел, на другое отвлеклись, я и забыла про тот разговор. Но съездил тогда мужнин приказчик почти в убыток, еле-еле затраты оправдал: кто-то опередил его. Приказчик товар привез, а он уже и не нужен – чуть раньше другая ладья с тем же самым приходила. Ну и пришлось часть дешевле продать, а часть и вовсе назад вести. Это мне уже потом Фома объяснил. А тот купец потом ко мне еще подходил, но расспросить не успел – муж помешал. А дома и спрашивает: «Чего он от тебя хотел?» Я все как на духу и выложила. Ох, и было мне!.. После, правда, Фома мне растолковал, как много для торгового дела всякое знание значит и какой убыток может случиться, если язык за зубами не держать. Одного раза хватило, чтобы глупость не повторять.

– Ну, ладно, это понятно, – Верка все никак не могла представить себе жизни со столь ужасными ограничениями, – но в Турове же не одни купцы живут! Есть же и другие люди.

– Есть, – согласилась Анна, – но ремесленнику тоже надо тайны своего мастерства беречь, а то завалят торг таким же, как у него, товаром.[7] Ну, а куда и зачем княжья или боярская дружина отправляется, и вовсе никто языком не треплет. Это вы и сами понимаете, чай, жены воинов. Да и боярам туровским не по нраву, когда об их домашних делах судачат. Вот и считайте, – Анна принялась загибать пальцы, – бояре, купцы, воинские люди, ремесленники и все, кто с ними хоть как-то связан, – это же половина населения Турова, а то и больше. Им всем есть что оберегать от чужого глаза, пусть и не злодейского, а праздного. Не угадаешь же, просто так любопытствуют или с каким умыслом. Это у нас тут одна община, все про всех знают. А там у ремесленников община своя, да не одна: гончары, скажем, или кожемяки от кузнецов наособицу живут. У купцов своя община, у воинов… Про бояр и вовсе молчу. У нас со всяким делом к старосте идут, а там одного Аристарха на всех не напасешься.

– А князь тогда на что?

– А что князь? Он до каждого двора не дойдет. Да и не пойдет, у него других дел хватает. А еще – права Арина – у них всех полно родни, и ее к правильному поведению тоже приучают… когда словом, а когда и дланью карающей. Арине-то еще повезло. И остальной люд ухватки и обычаи у них перенимают. Вот и сложился обычай.

– Нет, ну нельзя же так! – Верка все никак не могла успокоиться. – А вот если приключится такой случай, как с Пелагеей?

– Ну, тут ты смогла бы оправдаться, дело-то очевидное. Но скорее всего, влипла бы ты, да не одна, а вместе с мужем.

– Погоди-погоди, Анна Павловна, а Макар-то тут каким боком?

– Ну, так вы с Варварой не могли заранее знать, что там случилось, просто на шум склоки полезли. А если бы там просто бабы лаялись? Во-первых, в Турове ты так просто калитку не откроешь, там люди привыкли от татей беречься. А во-вторых, припрись вы на чужой двор без приглашения, что было бы? Собак бы на вас спустили или ребра пересчитали! Хозяева в своем праве, вас никто не звал. А еще хуже – выставили бы вас вон, а потом пожаловались и пришли бы за твоим Макаром оружные люди, привели бы в детинец, да начали бы расспрашивать: «А с чего это твоя жена повсюду шляется, да везде нос сует? Ей что, дома заняться нечем? И нет ли у нее умысла на татьбу или иное непотребство, и не по твоему ли наущению она ходит и вынюхивает?» И не ответишь: «Знать не знаю, ведать не ведаю», – в детинце спрашивать умеют. Даже если удастся оправдаться, и виры или иного наказания не приговорят, как ты думаешь, похвалит тебя Макар, когда домой вернется?

– Да это ж не жизнь а… ну, я прямо не знаю… – Верка от возмущения не находила слов. – Да как там люди-то живут?

– Обычно живут, – Анна снова пожала плечами. – Не нараспашку, как у нас, вот и все. Нос в чужие дела не суют и своими делами соседей не беспокоят. Там такое почитается вежеством.

– И ты в это… в этот… в ужас такой, прям как в темницу, собираешься девчонок замуж отдать?

– Да никакая там не темница! – Анна с Ариной дружно заулыбались. – Я вон в Ратном не зачахла, и Арину в Турове никто не сожрал. Так и девы наши обживутся, привыкнут, чай каждой мужней жене к чужому дому привыкать приходится.