Бабочка под сапогом

Какова вероятность, что меня остановят и проверят права? Небольшая, опять же я — краснокнижное животное, таких не ловят. Но запоминают, а этого не хочется, вот ни капли не хочется светиться. Рискну, заеду в город на машине и пока на ней буду крутиться. Тем более, что она комитетская, значит не в угоне ближайший день-два. Моя цель — почта, точнее имеющийся там междугородний телефон-автомат. Несколько пятнашек мне досталось на сдачу от газировщицы. Понимаю, что вода с сиропом не то, что нужно для утоления жажды, дык не в пустыне, можно и сладкую пить! Аварийный контакт не горел в моей памяти красными знаками, а просто я его запомнил и не забывал. Так что набираем, ждем телефонистку-секретчицу, называем нужный номер коммутатора, произносим кодовую фразу… ждите, теперь ждите. «Барышня, у меня пятнашки кончаются!» — это так не работает, посему просто кидаем монетки по одной, когда реле начинает подвякивать. Если несколько положить в прорезь, могут все пятнашки бездарным образом проскочить вниз.

— Я слушаю — знакомый голос моего начальника.

— Привет, это я! Представляешь, тут так здорово!

— Не представляю. А где это «тут»?

— В Барановичах! Город чистенький, красивый. Только я тут совсем один, без товарищей.

— Что, вот прямо совсем один? И тебя отпустили в незнакомый город?

— Ой, тут такая история! Мы такие едем, а он нас такой тормозит, а Иван такой выходит из машины, а они оба мне такие «Руки вверх!» Мы так потом хохотались!

— И где они теперь?

— Оба в багажнике.

— Обиделись небось?

— Уже нет. Совсем нет.

— С тобой не соскучишься. Мне некогда, тете Рае перезвони потом, через часик.

— Я её номер не помню, напомни, пожалуйста.

Когда я нашел другой автомат в другом районе, прошло чуть больше часа и практически стемнело.

— Алло, это я.

— Можешь уже особо не шифроваться. Я правильно понял, что тебя пытались захватить двое с оружием, и ты их ликвидировал?

— Да, какое-то время их не найдут.

— Кто это был?

— Оба с удостоверениями Минского Управления КГБ. Запиши данные. С одним контактировал и ранее, он подчиненный Никифорова. Второй — странный. В карманах вообще ничего, кроме ксивы, в его машине пусто, номера поддельные. Как через линию фронта шел, ни одной бумажки. Только календарик. И пометки иголкой на днях.

— Тебе нужно срочно возвращаться в Москву, причем самому. Что думаешь делать, как поедешь?

— На машине доеду до Гродно, оттуда поездом. Здесь даже пробовать не буду.

— Согласен. Оружие, деньги есть?

— Всего полно. В Москве куда бежать?

— В «Орленок», не будем нарушать традицию.

— Принято. До встречи! А стоп! Еще вопрос — я в дезертиры не попал еще?

— Не переживай, всё нормально.

Утро добрым не бывает, особенно такое, когда во Втором Управлении госбезопасности собрали совещание с утра пораньше. Доклад делал Онегин:

— По полученной информации я сегодня ночью проверил указанных Милославским людей. Один из них, непосредственно выполнявший указания подполковника Никифорова по изъятию нашего сотрудника из воинской части, уже двое суток числится в командировке, в которую направлен прямым указанием начальника КГБ Белорусской ССР. Второй в списках КГБ Белоруссии не значится, удостоверение с таким номером не выписывалось. При этом у меня нет оснований не доверять Милославскому, утверждавшему, что оно подлинное.

— Трупы он хорошо спрятал? Как думаешь, Онегин, есть у нас сутки?

— По словам Милославского, если не вмешается фактор случайности, пару суток их не найдут. Семен Федорович, я считаю, есть смысл не пороть горячку и дождаться его, чтоб Жорж указал точное местонахождение машины с телами.

— Товарищ генерал, а что нам дадут эти тела?

— Ну, во-первых, фальшивого комитетчика поизучают наши спецы на предмет его происхождения. А во-вторых, мне будет интересно послушать, что белорусы нам будут рассказывать о сути командировки настоящего сотрудника, чьё тело мы изымем и никому не покажем. Стрельченко, ты смотрел «Возвращение высокого блондина»? Там шикарно показана кухня спецслужбы, которая воюет сама с собой.

— Так что, началось?

— Только не говорите, что нас не предупреждали. Да-с, молодые люди, началось. И очень может статься, что мы не поторопились с началом реализации «Тортилы», а наоборот, преступно промедлили. Не успеем втянуть все лапы, поотрубают. А то и голову потеряем.

— Голову, это которая там? — пальцем в потолок.

— Голову, которой думаем. Онегин, я одобряю твоё решение, не надо Милославскому кого-то ждать в Гродно, пусть сам крадется. Встретим уже тут, дома. Похоже, песня про «мой адрес Советский Союз» будет вот-вот допета. Если уже белорусы против нас играют…

— Может, просто провокация?

— Стрельченко, на этот вопрос ты нам и ответишь. Через двое суток.